Лошади летают полторы минуты [Светлана Аркадьевна Лаврова] (fb2) читать постранично

ЛОШАДИ ЛЕТАЮТ ПОЛТОРЫ МИНУТЫ

Прости меня, Сиена. Я была с тобой только десять тысяч секунд. Я мало видела, мало поняла и, конечно, все переврала. Большое нахальство — писать сказку после столь краткого знакомства. Но мне очень хотелось.

И получился город цвета охры, с мальчишками, погонями, призраками, с капитаном Гвидориччо в плаще с синими ромбами и золотыми листьями, с лучшим в мире мороженым… И с палио, конечно.

29 июня

Глава 1 Откуда берутся сестры

— Мама, мама! Черепахам опять досталась лучшая лошадь!

Маттео вбежал в кухню, прыгая через ступеньки.

— О Cristo porko Madonna! — взвыла Франсуаза и швырнула поварешку в кастрюлю с готовым мороженым. Мороженое утробно чвякнуло, засасывая поварешку.

— Дорогая, ты опять ругаешься при ребенке, — мягко упрекнул папа.

— Молчи, негодное отродье черепахи! — воскликнула мама. — Кстати, ребенок уже привык за двенадцать лет, так что переживет. Маттео, а почему ты решил, что их лошадь лучшая?

— Мама, это Черный Горбун! — сказал Маттео, наблюдая, как поварешка медленно погружается в пучину мороженого. Мама застонала. Про Черного Горбуна ходили легенды.

— Окаянные Черепахи подкупили судей при жеребьевке, — неуверенно предположила она, понимая, что это невероятно. Жеребьевка, по-местному тратта, обставлялась так, что обман был технически невозможен.

— А что досталось Улиткам? — поинтересовался папа.

— Что-то мелкое, тощенькое, белобрысенькое, — скривился Маттео. — Крылышки худэсеньки, ножки тонэсеньки… ее затопчут на полдороге.

Поварешка уже практически утонула. Когда над поверхностью осталось миллиметра два никелированного краешка ручки, Франсуаза подцепила его ярко-алыми наманикюренными ногтями, вытянула из мороженных глубин и отдала Маттео.

— Можешь облизать.

Маттео с удовольствием схватил обмазанную мороженым поварешку. Он очень любил облизывать все после маминой готовки. Конечно, он мог съесть потом хоть сколько маминого мороженого, но вкуснее всего было облизывать.

— Стоп, — мама отобрала завазюканную поварешку. — Я забыла. Джаноцца, может, ты хочешь облизать?

Только теперь Маттео заметил незнакомую девчонку, сидевшую на табурете в углу кухни.

— Наверное, — растерянно сказала девочка. — Не знаю. Я никогда еще не облизывала поварешек.

— Ужас! — воскликнула Франсуаза. — В этой Флоренции воспитание детей никуда не годится! Они голодают! Познакомься, Маттео, это твоя новая сестра.

Маттео ошарашенно посмотрел на девочку.

— Пока я бегал на жеребьевку, ты соорудила мне сестру? — спросил он. — Папка, а ты куда смотрел? Мама совсем распоясалась.

— Я смотрел в газету, — объяснил папа.

— Это дочь моей двоюродной сестры Амалии из Флоренции, — сказала мама. — Она приехала на четыре дня, посмотреть палио. Ты ей все покажешь и расскажешь.

— Я и не знал, что у тебя есть сестра во Флоренции, — удивился Маттео.

— Я тоже, — отмахнулась мама. — Но она говорит, что есть. Ей виднее.

Мама взяла мутовку и стала энергично взбивать мороженое с фруктами.

— Теперь все убирайтесь из кухни, — скомандовала она. — Я в расстроенных чувствах из-за Черного Горбуна и скоро начну швыряться мисками и кастрюлями. Джаноцца, ты облизала поварешку? Как медленно, сразу видно, что практики нет.

— Она в рот не влазит, — пожаловалась девочка, тщетно пытаясь натянуть свой рот на черпак поварешки.

— О чтоб тебя… Маттео, покажи технологию. И быстро вон! А то не успею сделать мороженое к вечеру.

Мама была лучшим кондитером контрады Улитки. За ее мороженым приезжали даже из пригородов. Вечером, после сиесты, соседи будут толкаться в лавчонке Франсуазы, ругать Черепах, сетовать на судьбу… Значит, мороженого потребуется много.

Маттео хотел улизнуть, но окрик матери настиг его в дверях:

— Возьми девочку с собой и все ей покажи! Пусть надменные флорентийцы не думают, что Сиена забыла законы гостеприимства!

Глава 2 Немного об утопленниках

— Я ничего не поняла, — призналась девочка. — Почему флорентийцы надменные?

— Ну нельзя же сказать, что они паразиты и сволочи, мы же вежливые люди, — объяснил Маттео, обдумывая, как бы избавиться от девчонки — некогда было с ней возиться.

— А… а что, все флорентийцы… это самое… нехорошие? — осторожно спросила Джаноцца.

— Да нет, нормальные люди, хорошие… но мы с ними враждовали более 800 лет. Помнишь, как мы вам надавали по шеям в 1260-м в битве при Монтеапетри?

— А потом мы вас присоединили, — парировала Джаноцца. — Великий Герцог Тосканский и Флорентийский правил Сиеной.

— А, эти Медичи, — отмахнулся Маттео. — Они все