Созвездие Рыб [Алексей Арнольдович Пурин] (fb2) читать постранично

Любовный шепот, залежалый

пожар, пожива для молвы...

Не астрология, пожалуй -

ихтиология, увы...

Увы! И, поднимая полог

ночной - к взаимному стыду,

как скрою, жалкий Ich-теолог,

свой страх, читающее Du?

АФИНСКАЯ ШКОЛА

1

Рассуждай, расписывай говорливой

мыслью мир: никто тебе не мешает,

поелику выдался век счастливый:

телефонный провод нам замещает

всю тусовку шумной "Афинской школы" -

все их позы, жесты из жести, сцену

театральную, реквизит, приколы

бородатой статики... Знаю цену

Диогену - с бочкой его и свечкой!

Но и те, что тычут в бурьян и в тучки,

буридановой кажутся мне овечкой,

валаамовой, - тоже, ты знаешь, штучки...

Говори, рассказывай... Феномена

вот пример базарного - так их слило...

Хорошо, что Муза нас, а не вена,

что Тоска, не вера, соединила;

что не хватит тонкого капилляра...

Где покой... и снится ли? Где движенье?

Лишь невнятно в сумерках меркнет фара -

аритмия, перемеженье, жженье.

2

Что нам эта страсть: бородой играя

категорий, реять в дурмане спора?..

Ах, другими грезятся двери рая

мне, другая сердцу горит Фавора.

А какая, друг, - и не скажешь даже...

Озаренная преображеньем кожа?

Или просто слава: на жалком пляже

огрызаться псине: "Лежать, Платоша!",

как Лолитин папочка?... Чем я хуже?

Посейдон пускай наши пятки лижет.

Потому что - точно: зазор все уже,

капилляр все тоньше, Коцит все ближе.

3

Где Серапис мраморный с крокодилом,

глядя в даль морскую, застыл над молом;

где скользят кораблики милым Нилом,

парусами-мускулами на голом

гимнасийском торсе играя, реи

вознося, - в блаженной Александрии

хорошо бы жить нам, мой друг, старея,

согревая кущи души сырые

Гелиоса пламенем и горячим

ветерком, спешащим смычком по квинтам, -

Кипарисом, слушающим и зрячим,

ничего не слышащим Гиацинтом.

4

Так, смотри, в сардониксе камея

зреет, плат сминая и покров

совлекая, - мнимая алмея,

лжеменада пляшущих миров,

голубятня идолов, - имея-

обладая, город Птолемея

расцветает - роза всех ветров.

Множество, своим центростремленьем

в триединый свитое завой,

терниями слитый с нашим тленьем,

не как те, бессмертные, - живой...

Боже, что мне делать с умиленьем,

с этим жарким крестиком оленьим

меж ключиц, с платановой листвой?..

С этим ветерком Александрии,

реющим в крови?..

Господи, толпой божеств умри - и

лик преображенный Свой яви!

Идолы - Твои ль поводыри и

рыбари?

Нет уже еврея или грека,

ни жены, ни мужа - только Ты.

Лот, Эдип, Медея и Ревекка -

сосредоточением слиты.

Даже - тот, кто ищет человека

с лампочкой циничной слепоты.

5

Даже разъедающая Кора

замирает музыкой во льду,

если ядра натрия и хлора

создают нейтральную среду -

море Средиземное... Земная

соль, живородящая вода...

Оттого ли так влечет двойная

нас лиро-кифарная звезда?

Обещанье жизни, отторженье

страха смерти, солнечная мгла...

Как хочу почувствовать круженье

лун - и в отраженном притяженье

уловить небесные тела!

Не Эребом, знаю, а эфебом

будет легкий прах запечатлен -

гулкой сферой будущего, небом -

лаврами поросшим, взявшим в плен.

6

Пчелы на мед слетаются и гудят -

помесь живого бархата и слюды

мертвой... Не вижу, но чувствую твой изумленный взгляд.

Да, мы с тобою - соты. Вокруг - сады,

пасеки... Что по сусекам они соберут, спеша

смешивать в нашем воске пыльцу цветов -

не различая, путая? Чуть дыша,

слушаю гул приближающийся. Готов