Спиноза: Разоблачение мифа [Петр Ефимович Люкимсон] (fb2) читать постранично

Петр Люкимсон
СПИНОЗА Разоблачение мифа

*

На переплете: портрет Бенедикта Спинозы

работы неизвестного художника (около 1665 года)

и фрагменты картин В. Куккука

и Я. Б. Йонгкинда (XIXвек)

© Люкимсон П. Е., 2018

© Издательство АО «Молодая гвардия»,

художественное оформление, 2018

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как бы бесконечно далеки ни были вы от философии, уверен, вам знакомо имя героя этой книги. Потому что можно не знать, что Волга впадает в Каспийское море или что сумма углов треугольника равна 180 градусам, но не знать, кто такой Спиноза, попросту не-воз-мож-но.

Это даже не неприлично — это просто находится за гранью представлямого. Потому что любой — ну или почти любой! — знает, что где-то когда-то жил такой философ Спиноза, который только и делал в жизни, что размышлял, а в свободное от этого занятия время, кажется, еще немножечко шлифовал стекла.

Спиноза — означает философ, а если кто философ — то, стало быть, он немножечко спиноза. Помните знаменитый разговор великого комбинатора с Шурой Балагановым? Да что я спрашиваю — конечно, помните:

«За углом исполкомовского дома они остановились.

— Кстати, о детстве, — сказал первый сын, — в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

— Почему? — радостно спросил второй сын знаменитого отца.

— Таковы суровые законы жизни. Или, короче выражаясь, жизнь диктует нам свои суровые законы. Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один?

— Я думал…

— Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан Жак Руссо? Марк Аврелий?»^[1]

Как видим, Остап Бендер с ходу выдает джентльменский набор имен философов, знакомых любому сыну лейтенанта Шмидта, и Спиноза в этом ряду по праву оказывается первым — с любой точки зрения; и по значению, и по известности у широкой публики.

Если же вы вдобавок еще и оканчивали в старорежимное советское время какой-нибудь вуз, то почти наверняка сможете более-менее внятно изложить, в чем суть философии этого самого Спинозы.

Ну да, конечно: когда Спиноза говорил «Бог» — это означало «природа», а про природу он говорил, что она и есть Бог. Еще Спиноза доказал, что Библия — это всего лишь сборник древних еврейских сказок; что никаких чудес не бывает и все это — поповские выдумки; что можно не верить в Бога и быть приличным человеком, а можно и совсем наоборот.

То, что сам Спиноза такое толкование его философии не раз с негодованием отвергал, а когда его называли атеистом, воспринимал это как оскорбление, в учебниках, по которым мы с вами учились, почему-то ни слова сказано не было. Нет, понятно: вы, как и я, в то время трудов Спинозы не читали, но ведь что-то такое было написано в учебнике по научному атеизму. Разве не правда?!

Автор этих строк, как и многие его сверстники, вот так, по касательной, впервые столкнулся с философией Спинозы в 1980-е годы, когда учился в Азербайджанском госуниверситете.

Обязательные для всех факультетов этику и научный атеизм нам преподавал некий доцент Фикрет Гаджиев. Тщедушный, рано облысевший, в вечно мешковатом костюме пошива местной фабрики, он слыл в моей альма-матер за местного Сократа и юродивого одновременно. Окончив очередную лекцию по научному атеизму, Фикрет-муаллим^[2] выходил в коридор, жестом благочестивого мусульманина омывал ладонью лицо, затем воздевал руки к потолку и громко, так, чтобы все слышали, провозглашал:

— О Аллах! Прости меня за ту чушь, которую я о Тебе наговорил! Но ведь Ты Сам, по воле Твоей, сделал так, что я могу зарабатывать на жизнь только такой чушью!

При этом предметы свои доцент Гаджиев знал блестяще и как-то, после лекции, разговорившись, заметил, что, с его точки зрения, главным в учении Спинозы является идея о необходимости всего сущего и закономерности происходящего, то есть полного отрицания фактора случайности в нашем мире.

Согласно Спинозе, пояснил Гаджиев, все происходит по законам, воле и предопределению Бога, которые не дано изменить никому. В том числе и самому Богу. То есть если ему, Фикрету Гаджиеву, было назначено стать преподавателем этики и научного атеизма для таких олухов, как мы, то, значит, он должен принять это как данность, с достоинством истинного философа, и действовать в заданных рамках.

Далее Гаджиев заметил, что в этом смысле философия Спинозы лежит в русле классической исламской философии, основанной на абсолютном монотеизме и на том, что ни один лист не упадет с дерева, если на то не будет воли Аллаха. Да и вообще, если бы Спиноза родился в Средние века на Востоке, то он бы непременно стал мусульманским философом.

Автор признается, что не очень хорошо знаком с исламской философией, и потому не