Ликвидатор (самиздат) [kommari] (fb2) читать постранично

kommari Ликвидатор (нерождественская злобная и страшная сказка)

(где-то сразу после Нового Года)

Корпоративчик был в самом разгаре. В большом зале сидели бывшие спекулянты, ставшие директорами банков и воры, ставшие хозяевами нефтяных вышек, высокопоставленные госчиновники и элитные проститутки, светские львицы и не менее элитные и дорогие гомосексуалисты — одним словом, московский бомонд. Знатная его часть. На небольшой сцене играла свои лучшие песни легендарная группа «Машина времени» (10 тысяч долларов за выступление — цены в связи с кризисом упали — да и группа эта не дотягивала до уровня настоящих звезд вроде Жанны Фриске или «Блестящих», выступления которых стоили в несколько раз дороже) — и в звуках песен про солнечный остров, скрывшийся в туман и про пока горящую свечу тонул звон бокалов, вилок, втыкающихся в тарелки со всякими вкусностями и яствами.

Только-только началась знаменитая песня «Поворот», как на сцену выскочил Дед Мороз — белая борода, красный кафтан и красная шапка, с красным мешком — довольно тяжелым от подарков. Те немногие, кто не пил, не целовался взасос и не нюхал кокс, захлопали: «Жги, старичок!»

— Мужик, вали отсюда, — злобно прошипел Андрей Вадимович Макаревич, который в этой песне был только на подпевке.

— Ага, — радостно крикнул Дед Мороз, положил мешок на сцену, сунул в него обе руки и извлек оттуда два черных предмета, оказавшихся скорострельными автоматами «Узи».

Так же бодро (или, как было модно говорить в последнее время, «бодрячком») Дед Мороз с обеих рук начал расстреливать сидящих в зале.

Музыка оборвалась, как лопнувшая струна. Кто-то метнулся к двери, но она оказалась предательски заперта. Дедушка расстрелял обоймы до конца, положил автоматы обратно в мешок, вместо них достал пистолет.

На сцене уже никого не было — кроме фальшивого Деда Мороза и остолбеневшего Макаревича. Остальные музыканты, побросав свои инструменты, пытались спрятаться за черными колонками.

— Ну, Макаревич, — сказал Дед Мороз, — Вот и пришла твоя смертушка.

— Не надо, — скорее прошептала, чем проговорила рок-звезда. — Я всего лишь музыкант.

— Ты давно уже не музыкант, — сказал Дед. — Ты лабух. И политическая проститутка. За Ельцина призывал голосовать? Советский Союз хулил хулями? Теперь отвечать надо.

— Я же просто музыкант, не нужно… — сказал Макаревич. По его лицу вдруг потекли слезы.

— Э, брат, политика — вещь суровая. Уж коли полез в нее — будь готов к смерти.

С этими словами Дед Мороз выстрелил и великий музыкант, кумир поколения 70-х-80-х годов 20-го века с пулей в голове упал мертвым на сцену.

В тяжелую запертую дверь бились охранники, кто-то стонал в зале, залитом кровью и спиртным из расстрелянных бутылок. Дед Мороз бросил на сцену какие-то листочки из кармана кафтана и направился к окну.

***

(немного ранее)

Старшего лейтенанта ФСБ Макара Корзинкина перевели работать в центральный архив Службы. Тот архив, который на Большой Лубянке, 2. Основной.

Перевели временно-в какой-то степени даже пожалели — могли и вообще вышибить со службы — Макар завалил одно серьезное дело. Корзинкин работал против левацких организаций — всяких там неосталинистов, неотроцкистов, неомаоистов и прочей шушеры — ну и немного засветил и себя и службу, когда одна небольшая организация под громким названием «Красный реванш» якобы хотела что-то взорвать на 7 ноября. Никто и ничего взрывать и не собирался, дело было липовое, но информация просочилась, поднялся истошный визг о зубатовщине, гапоновщине и азефовщине — и Макара спрятали от греха подальше. По крайней мере пока пыль не осядет, как сказал ему начальник, полковник Волков. Посидишь в архиве, поможешь архивариусам старые дела разбирать. И все такое.

Пыль категорически не хотела оседать — и Макар уже второй месяц сидел за столом, на котором лежали старые пожелтевшие папки с надписью «Хранить вечно».

В паках ничего интересного не было — бесчисленные протоколы допросов, дела по шпионажу, параллельные и перпендикулярные троцкистско-бухаринские центры, монархические, белогвардейские и эсеровские организации — то есть все то, чем органы занимались в 30-е годы. Уже через неделю стало смертельно скучно.

Однако в конце второго месяца нашлось кое-что интересное. Очень интересное.

***

— Что тебе, Корзинкин? — спросил полковник Волков, не прекращая что-то высматривать на экране своего ноутбука.

— Вопрос серьезный, товарищ полковник.

— Какие у тебя серьезные вопросы? — пожал плечами начальник. — Ты же теперь серьезными вопросами не занимаешься. Ты теперь у нас архивный червь. Ну, что там у тебя, выкладывай.

Макар открыл папку.

— В 1937 году советские ученые создали машину времени…

— Что?!

Волков оторвался от своего ноутбука.

— Да, товарищ полковник. Вот тут показания