Фейри-таун (СИ) [Deus Rex] (fb2) читать постранично

========== Недобрый вечер ==========

В семь часов после полудня из верхнего отдела напольных часов высунулась птичья голова, искусно выточенная из цельного бруска дерева: надбровные дуги-перья, крючковатый клюв, круглые матовые бусины из гематита — глаза. Щелчок маятника, всегда напоминавший Арману щелчок взведенного курка, начал отсчет нового часа.

Арман, до этого лежащий в кресле неподвижно, медленно сел и с ненавистью покосился на напольные часы, больше похожие на маленький гроб из красного дерева, отполированного до блеска. Он только поймал за хвост обрывок сна, но маятник выдернул его обратно в однообразное месиво из лиц, имен и событий, которое простые смертные называли жизнью. С его бессонницей, которая порой длилась месяцами, настоящий сон, даже минутная дневная дрема, был явлением редким и потому долгожданным. Обычно Арман после рабочей ночи садился в кресло у камина и смотрел на огонь, пока тот не потухнет, а потом сидел с закрытыми глазами в тишине, что заменяло сон. Конечно, обычным смертным такое грозило бы серьезными проблемами со здоровьем, и хорошо — какая удача! — что Арман смертным не был.

— Ваш ужин готов, господин, — проговорила, появляясь на пороге, служанка.

Гретхен Арман привез из маленького городка близ Цюриха — всю ее семью растерзали молодые, в первой луне, оборотни, которых он ненавидел наравне с бродячими фейри, хоть те и прикидывались несчастными путниками. Вышел по следам к фермерскому домику, начинил серебряными пулями волчат-погодок, видимо состоящих в близком родстве, и там же, среди распотрошенных тел, услышал сердцебиение человека. Умирающая Гретхен умоляла его помочь, и не то чтобы Арман сжалился, но накануне от старости скончалась его домработница, которая существовала с ним в мире последние тридцать лет, потому он подумал: стоит взять ее с собой. На его вампирской крови Гретхен встала на ноги через несколько дней и с тех пор ни разу своими действиями или словами не заставила его помыслить о напрасности поступка.

— Что там сегодня? — спросил Арман, застегивая манжеты поданной ему выглаженной рубашки с простым тугим воротничком — еще немного, и удушит, если застегнуть самую верхнюю пуговицу. Которую он всегда застегивал.

Гретхен, понимая, что интересуется он не ужином, ведь там всегда одно и то же, ответила:

— Прекрасный вечер, господин. Ни единого облачка, безветренно.

Арман удовлетворенно кивнул — сегодня можно без плаща и не брать зонт.

Вариаций ужина было не так уж и много — либо теплая кровь, либо холодная, либо полусырое, слабой обжарки мясо. Гретхен, исправно покупавшая запечатанную в донорские пакеты биологическую жидкость в основном первой и четвертой группы, старалась все же, чтобы присутствовало разнообразие: если теплая, то с гвоздикой или корицей, иногда подслащенная, если холодная, то с соком граната или базиликом. Базилик и клубника, к примеру, перебивали привкус почти полностью.

— Я отлучусь на сегодня, господин? — спросила Гретхен, укладывая рядом с его бокалом накрахмаленную салфетку.

— По случаю?

— Дени пригласил меня на свидание.

— Тебе до сих пор это интересно?

— Мне всего двадцать.

— Тебе теперь всегда двадцать.

— И потому мне всегда будет это интересно. Вам бы тоже развеяться не мешало.

Арман глянул на нее исподлобья, и Гретхен, стуча каблуками, покинула столовую.

Арману всегда было тридцать шесть. С точки зрения привлекательности среди женского пола, это было скорее плюсом, чем минусом — безупречный, отточенный столетиями вкус и привычки, которые многие считали признаком харизмы, играли ему на руку. Даже темно-бордовый шрам, пересекающий нос и заходящий на щеку, никого не отталкивал, хотя порой желалось, чтоб внимания на него обращали меньше.

Свои, где бы он ни появлялся, узнавали его издалека, а на смертных он сам внимание обращать отвык, считая их декорациями к происходящему действу, помня только, что в случае смертей обычных граждан он сам будет наказан увеличением срока службы в полицейском департаменте.

— Как делишки, Арман? — похлопал его по плечу Клинт, главный клоун отдела, когда Арман вошел в душное, наполненное тяжелыми запахами потных тел и нагретого пластика помещение.

— Лучше, чем у вас, детектив, — произнес Арман, отстраняясь на предпочтительное расстояние. — Алкоголь и сигареты не идут вам на пользу.

— Какие мы злые! — хохотнул выщелкивающий на клавиатуре досье напарник Клинта.

Арман обогнул столы рабочих пчелок в форме и двинулся к кабинету шефа, который, закрыв жалюзи и скрывшись от глаз жужжащего улья, разговаривал с кем-то по телефону. Проскользнув в кабинет, Арман опустился в кресло напротив и приготовился ждать, пока к нему обратятся,