Таблетки (СИ) [Моё Вдохновение] (fb2) читать онлайн

========== … ==========

— Роб! Открой дверь!

Циклоп садится в ванную, прижимая к груди опустошенную пачку таблеток. Холодная поверхность ванны не очень удобна, из-за своего роста Роб почти не помещается в ней, но что поделать — умирать в более комфортном месте ему не хотелось. Он заслужил.

Гамбол продолжал барабанить в дверь. Его голос срывался, кажется, ещё немного, и у котёнка начнётся истерика. От звуков ударов становилось неспокойно на душе, и глюк постарался расслабиться и представить, что будет потом. Наверняка дверь выломать не получится, а когда Гамбол или кто-то из его родных вызовет специалистов и её всё-таки откроют, Роба уже не будет в живых. Его найдут здесь. Мёртвым. Лежащим в ванной в обнимку с пачкой таблеток. Роб нервно выдохнул. Как ни крути, а умирать было страшно. Конечно, были и более быстрые способы покончить с жизнью, но он не желал слишком сильно страдать перед смертью. Он думал, что лучше всего будет уснуть и не проснуться — по крайней мере, вопросов будет меньше. Ванная комната была единственным местом, запирающимся на замок, единственным местом, где этот подонок его не достанет.

— Роб, если ты сейчас же не откроешь, я выбью дверь!

«Ну попробуй, Гамбол…» — мысленно усмехнулся Роб, вжимая голову в плечи в ожидании момента, когда проглоченные лекарства подействуют. Он уже находился в легкой полудрёме и почти не чувствовал своего тела.

Котёнок помялся за дверью, досчитал до трёх и ударил в неё плечом. Она недовольно затрещала, отбрасывая его назад. Однако шпингалет оказался слабее двери, и уже после второго удара дверь в ванную распахнулась, открывая взору котёнка задумчиво уставившегося в потолок циклопа. Гамбол вбежал в комнату и схватил Роба за воротник свитера, буквально силком выволакивая его на пол. Циклоп ещё не успел провалиться в сон, но его тело ослабело настолько, что сопротивляться котёнку у него просто не было сил. Гамбол встряхнул глюка, крикнув ему в лицо:

— Ты что наделал, придурок?! Наглотался таблеток, напугал меня! А ну давай быстро выплевывай!

— Ни за что, — вяло ответил циклоп, пытаясь оттолкнуть от себя Гамбола.

— Тогда я заставлю тебя сделать это, слышишь? — даже не выслушав ответ глюка, котёнок полез пальцами в чужой рот, нащупав корешок языка и надавив на него. Зрачок Роба резко сузился, и он согнулся в три погибели от вызванного рвотного рефлекса. Всё содержимое желудка вмиг оказалось на полу. Гамбол с ужасом уставился на почти два десятка таблеток в этом месиве, и истерично вскрикнул:

— Ты совсем офонарел, да?!

— Это ты во всём виноват… Всё испортил… — дрожа от страха и слабости, прошипел Роб.

— Я?! Я, чтоб тебя, не глотал все эти таблетки! Какого черта, Роб? Зачем вообще ты съел их? Жить надоело?!

— Да!!! Да, Пустота тебя подери!..

Гамбол опешил от такого ответа. Роб стёр с побледневших губ остатки рвоты и всхлипнул, севшим голосом закончив:

— Достала меня эта жизнь, Гамбол. Я истощён. Всё, что осталось от меня — это ничтожное тело. А тут ещё ты… И я просто космический неудачник, Гамбол. Странно, что ты не замечаешь, как меняется моё поведение рядом с тобой.

— В смысле?

— Ты не заметил, что я уже давно обращаюсь к тебе по имени, Гамбол?

Котёнок сглотнул. Он только сейчас это понял. Извиняющимся жестом он коснулся дрожащего плеча циклопа, тихо выдохнув:

— Р-роб, я…

— Да вижу, что нет. — Перебил его Роб. Его глаз многозначительно блестел, да и вид был таким жалким. — И вообще, не хотел я так низко пасть… Я же совсем не хотел этого, Гамбол. Я хотел просто жить в своем доме, со своими родителями, общаться со своими друзьями… Но в итоге я общаюсь с тобой, живу в твоём доме и не имею права даже на личное пространство. Ты постоянно рядом. Бесишь. Действуешь на нервы. Путаешься под ногами… Ты уже стал неотделимой частью моего пространства, ты понимаешь, что ты наделал?..

— Роб, я должен сказать…

— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!

Оба замолчали. Роб зажмурился, в полной тишине по его щекам стекали слезы. Гамбол стоял рядом, всё ещё не убирая руку с его спины, и пытался не издавать никаких звуков. Ему страшно было даже дышать. В первый раз слышать эти слова было не так больно, как сейчас, когда Гамбол спас глюку жизнь, а в ответ получил порцию агрессии и чужие слёзы вперемешку с отчаянием.

— …Потому что люблю. — Тихо закончил Роб, опуская голову.

Зрачки котёнка расширились, как только уши уловили эту фразу.

— Только не надо меня успокаивать и из жалости говорить, что ты тоже… Кхм. Ладно. Теперь ты всё знаешь, ты меня спас, мне ужасно стыдно, что я устроил весь этот бардак… — залепетал Роб. Потом сглотнул, испуганно уставившись на плитку пола под собой. Гамбол понял, что у циклопа снова приступ тошноты. Он терпеливо склонился к нему, поглаживая по спине своей пушистой лапкой, чувствуя это напряжение, заполнившее комнату.

Скорчившись от спазмов в желудке, глюк выплюнул еще несколько таблеток, нервно дрожа. По его телу с усиленным шипением перемещались помехи, а сам Роб просто сопел, стараясь удержаться на четвереньках. Он подогнул ноги под себя и устало склонился к рукам котёнка, едва слышно прошептав:

— Голова кружится…

— Тише… — Гамбол обнял его голову, чувствуя, что шерсть на затылке встает дыбом. Чувствовать себя причиной чьего-то страдания оказалось отвратительно. Глюк улегся на его коленях и обнял свои плечи в попытке потушить панический страх. Гамбол автоматически гладил его по голове, не вполне осознавая, что он делает. Они лежали в таком положении достаточно долго, вспоминая, что же довело их до такого случая.

Когда Гамбол стал приставать к Робу с расспросами насчет ловушек несколько недель назад, он даже подумать не мог, что выйдет в итоге. Роб тогда только отмахивался от назойливого котёнка, как-то лениво и односложно отвечая на его вопросы. Но Гамбола это не устраивало. Он не понимал, почему, но ему не хотелось терпеть холод именно со стороны этого циклопа. Что-то постоянно притягивало его к «заклятому врагу», какая-то невидимая сила, наличие которой котёнок не вполне осознавал.

А Роб… Что Роб. Он терпел все нападки котёнка, скрипел зубами, иногда ругался, но ничего не мог с этим поделать. Циклоп понимал, что ему некуда идти, нечего есть и даже нечего надеть. Его жизнь была полностью в лапах этого проклятого котёнка. И пришлось смириться с тем, что зиму придется провести в его компании. Но только зиму. Весной, когда придёт тепло, Роб обязательно уйдёт. Он терпеть не может этого котёнка. Да, он действительно его ненавидит.

Но прошла пара недель, и Роб привык. Неожиданно для себя, он стал с интересом наблюдать за жизненным укладом Уоттерсонов. О том, что в подвале их дома живёт кто-то посторонний, знал только Гамбол. Он же таскал еду для своего «заклятого врага», и пока тот за обе щеки уплетал свежеприготовленную лапшу, Гамбол взахлёб рассказывал глюку про то, как прошел его очередной день в школе, как его бесит Алан, и как он любит Пенни. Он рассказывал о семейных походах в магазин, болтал о Дарвине и Анаис, делился с Робом такими секретами, что глюк невольно задумывался, а не влюблён ли в него котёнок? Его доверие своему врагу казалось таким подозрительным, что Роб не мог не закатить глаз во время очередного рассказа Гамбола о своей жизни. Но в глубине души Роб осознавал, что привязался ко всему этому. Он привязался к обедам в компании котёнка, к его бесконечной болтовне. Он привязался к его мимике и жестикуляции, которая теперь преследовала даже во сне. Он привязался даже к движению его голубеньких ушек. Вглядываясь в черные зрачки Гамбола, Роб видел в них что-то непередаваемо прекрасное. Маленькие, почти незаметные реснички на очаровательных глазках котёнка. Его аккуратный носик. Улыбка, во время которой видно его маленькие кошачьи клыки. Про трогательно вздрагивающие во время болтовни усы котёнка Роб вообще молчал.

Когда настали первые морозы, к голоду прибавилось ещё и ощущение холода. Роб при всём своем костлявом телосложении мог бы уже давно простыть, если бы котёнок вовремя не принёс ему одежду. Свитера, которые принадлежали ему самому. Надев один из таких, Роб зарылся в его воротник, вдыхая запах тепла, исходящий от этой одежды.

— Роб, ты здесь мерзнешь. Давай ты поживёшь пока в нашей комнате, а? Я же вижу, что ты постоянно дрожишь, так и до простуды недалеко…

— Я… Не знаю даже…

— Ну пожалуйста-пожалуйста-препожалуйста! — захлопав ресничками, кот повис на руке Роба, заглядывая в его глаз. Ресницы защекотали чужие щёки, и циклоп не сдержал смешок:

— Ладно, Гамбол, уговорил!

А потом, когда довольный котёнок отвернулся, Роб панически вдохнул воздух, потому что понял, что впервые назвал котёнка по имени. Это было так необычно. Он шепотом повторил снова… Гамбол. Ничего себе, а это имя не такое уж и отвратительное… Оно словно таяло на губах каждый раз, когда глюк произносил его. Котёнок не замечал, что его собеседник постоянно замирает от этого неуловимого кайфа. Ни один из «врагов» не догадывался о том, что произойдёт спустя ещё какое-то время.

Когда зима окончательно наступила, жить в подвале, как раньше, оказалось невозможным. И Робу пришлось переходить в комнаты дома Уоттерсонов. Конечно, первые дни Дарвин и Анаис недоверчиво поглядывали в сторону циклопа, но тот старался не обращать на них внимания, не попадаться им на глаза и вообще не издавать ни звука. Обычно он просто сидел и слушал музыку на слегка треснувшем музыкальном плеере, найденном ещё в Пустоте. Вспоминать про это место Робу не хотелось, но глядя на серый пейзаж за окном, на белый снег и сильные снегопады, невозможно было не провести параллель с глючащим фоном Пустоты. Охваченный беспокойством Роб не находил себе места в такие моменты. Однако странная паника пропадала, когда в комнате появлялся Гамбол. Он с широченной улыбкой подходил к циклопу, доставая из-за спины очередную вкусняшку, принесённую с обеда или ужина. Робу снова становилось так хорошо-хорошо, будто его ничто не тревожило.

Про то, что в детской комнате живёт кто-то ещё, родители Гамбола не догадывались. Действительно, почти ничего не изменилось после такого переезда — у Роба почти не было личных вещей, поэтому он занимал не так много пространства. Они с котёнком вполне умещались на одной кровати. Сначала спать так было очень странно. Роб в первую ночь никак не мог уснуть, слушая мерное сопение соседа по постели. Тот дышал ему в грудь, отчего в ней становилось тепло. Тепло было и в свитере, который теперь Роб носил не снимая. Уткнувшись друг в друга, свернувшись в тесный клубок, подростки научились засыпать в обнимку, чтобы во время сна ни один из них не свалился с кровати и не помешал другому.

А потом пришло осознание. Как гром среди ясного неба.

Он влюбился.

Черт.

Как могло до такого дойти?

Съёжившись с утра на мятой постели, Роб с негодованием царапал свои руки. Ему хотелось уничтожить себя, сожрать живьём, изрезать лезвием предплечья. Он, черт подери, влюбился. Да ещё и в своего врага. Как унизительно. Как же унизительно…

На покрытой помехами коже почти невозможно было заметить глубокие царапины. Крови просто не было, глюк знал это. Он же пустой внутри, у него там только помехи… Всё его тело — сплошная ошибка. И жизнь, наверное, тоже. И даже этот котёнок — ошибка в его жизни. Но он не может от него избавиться. Он не хочет причинять ему боль. У Роба просто руки не поднимаются ударить его по этому милому круглому лицу. Хотя они враги. Они должны ненавидеть друг друга. Роб должен хотеть не просто ударить Гамбола, а убить его. Но он не думает об этом. Он думает, что нужно избавиться вовсе не от Гамбола. А от себя.

Долго выбирать способ покончить с этим не пришлось. Судьба сама расставила все пешки по своим клеткам. В день Икс, когда Роб решился совершить задуманное, дома никого не было — старшие Уоттерсоны вместе с младшей сестрой Гамбола укатили по делам в торговый центр, а сам котёнок и его братец-карасик были в школе и отсиживали за партами отпущенное им на учёбу время.

Роб спустился на кухню за стаканом воды. Нужно было запить найденное снотворное. Он распечатал упаковку и методично начал глотать таблетки. Одна, вторая, третья… Первый десяток уже в желудке, пути назад нет. Когда циклоп проглотил последнюю и отправился доживать последние минуты в ванную комнату, на первом этаже раздался стук. Роб обернулся и увидел, что входная дверь широко распахнута, и на пороге стоит котёнок. Не успел.

Со скоростью молнии Роб метнулся в сторону ванной и дрожащими руками захлопнул дверь. Закрывая её на шпингалет, циклоп только мысленно ругал себя за промедление. Он не хотел, чтобы кто-то присутствовал в доме в момент его смерти. Особенно он не хотел, чтобы это был Гамбол. Кто угодно, только не он. Он не должен этого видеть. Но котёнок заметил движение наверху и, скинув с себя пальто и шапку, бросился к захлопнувшейся двери.

— Роб, это ты? Открой дверь! Там у тебя всё в порядке?

Роб отступил в глубину ванной. Осталось только надеяться, что хлипкая задвижка выдержит натиск котёнка. Чувствуя странную слабость во всём теле, циклоп направился к ванной и улёгся в ней. Он очень хотел уснуть как можно скорее, чтобы совесть не начала его грызть за то, что он тратит нервы своего самого любимого существа на свете. Он действительно любил Гамбола, и мысль эта приносила ему невероятно много боли. Глюк был слишком горд, чтоб позволить себе привязаться к тому, кому он сам не нужен. Во всяком случае, он был уверен, что и Гамболу, и ему самому будет намного легче, если кто-то из них двоих исчезнет. И он поставил этот крест на себе.

И вот сейчас, лежа на коленях Гамбола, Роб чувствовал этот стыд и обиду за то, что натворил. Котёнок с одинаковой частотой гладил его по голове, прижимая к своему теплому свитеру. Чувство спокойствия постепенно овладевало циклопом, а все его страхи отходили на задний план. Наконец, окончательно придя в себя, Роб открыл глаз.

Головокружение прекратилось. В доме всё так же никого не было, кроме них двоих. Оба сидели на холодном кафеле и дрожали от пережитого стресса. Они наконец осознали, что не безразличны друг другу. В этой беззвучной тишине будто повис вопрос: «И что дальше?»

— И что теперь с нами будет? — озвучил этот вопрос Гамбол. Роб медленно повернул к нему голову, сглатывая остатки тошнотворного привкуса во рту:

— Не знаю.

Гамбол склонился к его лицу.

— А я знаю. Я больше никогда не оставлю таблетки у тебя под рукой.