Кофейные истории [Софья Валерьевна Ролдугина] (fb2) читать постранично

История первая: Кофе с перцем и солью

В медный кофейник с кипящей водой следует засыпать кофе и вновь медленно довести до кипения, пока пена не начнет подниматься воздушными облачками. Закипевший напиток снять с огня и добавить чёрный перец на кончике чайной ложки, а затем - опять вернуть на огонь и снова довести до поднятия пены, повторив сие три раза.

И только после этого добавить щепотку соли и немного сливочного масла. Когда гуща осядет, можно разливать по чашкам.

Этот напиток имеет вкус необыкновенный, ни на что не похожий. Будьте смелее – оцените его по достоинству! И маленькая перчинка может добавить Вашей жизни остроты!

Я никогда не верила в колдовство, прорицания, силу медиумов и прочую мистику. На мой – весьма и весьма скептический – непредвзятый взгляд все это можно припечатать одним нехорошим словом: шарлатанство.

И, тем не менее, назвать свою жизнь свободной от всяческих суеверий я бы не смогла, так как сейчас разговаривала с собственной покойной бабушкой.

Урожденная леди Милдред Валтер, в браке – Эверсан, и после смерти сохранила рациональный и в тоже время восторженный взгляд на жизнь, которым славилась смолоду.

– …Моя милая Гинни, – с той особой, призрачной улыбкой говорила бабушка, покачивая в пальцах любимую курительную трубку. – Не стоит бояться перемен.

Сколько себя помню, старая графиня Эверсан всегда сокращала моё имя только так – до острой, свежей пряности, которую делали из имбирного корня. То, как назвали меня родители в надежде смягчить семейный буйный нрав – Энн, «миловидная», и Виржиния, «непорочная» – категорически не нравилось бабушке. О, она-то знала толк в именах! В коротком и веском «Милдред» сливались воедино «милосердие» и «величие», и я никогда не смогла бы сказать, чего в ней было больше.

– Мы живем в век перемен, дорогая. Не только в быту, да сохранят нас Святые Небеса… – трубка дохнула ароматным дымом, в котором почти не ощущался запах табака – …но и в душах человеческих. Меняется все вокруг, милая Гинни. Пора бы измениться и тебе.

Казалось, сама комната вокруг обернулась клубами дыма – уже не различить было ни стен, ни потолка. Лишь всё так же сминался под моими пальцами длинный, мягкий ворс альравского ковра.

– Что вы имеете в виду?

Женский силуэт в туманных клубах рассмеялся заливисто и хрипловато:

– О, что угодно, Гинни! – Скрипнуло кресло-качалка. – Что угодно! Перемены наступают незаметно. Надо лишь приоткрыть дверь – и они войдут в твой дом сами. Новая шляпка, или служанка, или стрижка, или знакомство – кто знает, что послужит ключом?

– Не понимаю вас, бабушка… – растерялась я. – Конечно, я собиралась посетить парикмахера, но…

Комната пошатнулась – и вдруг завертелась, словно колдовская карусель.

– Ах, Гинни, не торопись, когда-нибудь поймёшь. Ты еще так юна… Все впереди, моя дорогая… – Голос ее становился глуше и глуше, переходя в старческое бормотание. – Где моя молодость, где мои девятнадцать лет… Ах, Гинни, Гинни…

На глаза навернулись слезы – то ли от табачного дыма, то ли от смутного ощущения тоски.

– Бабушка! – крикнула я… и очнулась.

И, конечно, обнаружила себя не в роскошном особняке Валтеров на Спэрроу-плейс, а на втором этаже кофейного салона «Старое гнездо». В воздухе витал острый запах мятных капель и нашатыря. Тяжёлые тёмно-бежевые шторы были отдёрнуты, и сквозь широкие окна в комнату лился солнечный свет и свежий весенний ветер.

– Леди Виржиния, наконец-то! – с облегчением воскликнули рядом. – Мы уж боялись, что придётся звать доктора Хэмптона.

Я тотчас же узнала говорящую – да и немудрено, после стольких-то лет знакомства:

– Миссис Хат, – откликнулась я, пытаясь сесть и оглядеться. Голова всё ещё немного кружилась. Но, благодарение святой Роберте Гринтаунской, освободившей женщин от гнёта корсетов и прочих ужасов уходящей эпохи – дышать было легко, и дурнота постепенно сходила на нет. – Что произошло?

– Ах, леди Виржиния, ну и напугали же вы нас! – повторила немолодая кондитерша, промокнув глаза жёлтым платком. Именно от миссис Хат густой запах мяты исходил сильнее всего – кажется, моё самочувствие и вправду сильно её обеспокоило. Льняной фартук смялся, из-под белоснежного чепца выбилась седая прядь, а лицо было мокро от слёз. – Лишились чувств прямо на лестнице, хорошо, что Георг шёл следом и успел вас подхватить! Видно, сильно подкосили вас похороны старой графини Эверсан… – покачала она головой и добавила сердито: – Уж поверьте, госпожа Милдред не хотела, чтобы вы так убивались по ней.

Скажи это кто-нибудь другой, такие слова можно было бы посчитать бестактными. Но уж миссис Хат имела полное право говорить от лица моей бабушки всё, что посчитает нужным. Несмотря на различное положение в обществе, леди Милдред и мисс Роуз с юности связывала крепкая женская дружба, какую редко встретишь в нынешние времена.

А начиналась история весьма печально. Моя неугомонная и энергичная бабушка в