Бессмертные (СИ) [Hitch_642] (fb2) читать постранично

========== 1. Вопросы (постканон 3 сезон) ==========

Клаус останавливается сразу у выхода из парка.

Идти ему некуда. Он с сомнением смотрит вслед Лайле с Диего и уверенным шагом куда-то направившемуся Бену. Скептически усмехается. Конечно. Пускай делают вид, что знают, что делать со своими жизнями теперь. Клаус запрокидывает голову, смотрит в ночное небо, целенькое и их усилиями невредимое. Он вот без понятия, куда идти. Вот опять, как в прошлый раз, когда Пятый забросил их всех в шестидесятые. Мир привычно новый и незнакомый, но в этот раз нет ни цели, ни способностей, ни жужжащего голоса Бена над ухом.

Клаус поворачивается, замечая выходящего следом за остальными из парка Пятого. Окликает брата без особой надежды — просто что-то изнутри подталкивает, прорывается, заставляет. Может, из всех сиблингов просто этот проще всего идет на контакт, хоть и кажется старым ворчуном. Пятый останавливается, пройдя по инерции ещё пару шагов. Клаус сверлит взглядом сутулую спину и расплывается в улыбке, когда брат разворачивается на пятках.

— Чего тебе, Клаус?

Четвёртый торопливо подходит к брату, догоняет его и ищет в опустошенном взгляде такую же надежду, которую чувствует плескающейся в душе.

И находит.

Пятый поднимает глаза, смотрит до ужаса устало и едва заметно хмурится. Качает головой, прячет руки в карманах и снова делает шаг вперёд. Клаус вообще ноль понятия, куда он собрался, но отмахивается от вопросов вселенной в своей голове и просто идёт следом.

— У меня вопрос, — помахав перед собой ладонями, с которых перезагрузка вселенной стёрла татуировки, начинает Клаус.

Пятый вздыхает.

— Если и ты начнёшь допытываться до меня, куда я дел Слоан, или Эллисон с её мужем, или ещё бог знает, кого, Клаус, я тебе врежу, — обречённо бормочет он.

— Нет, — Клаус мотает головой. — Слушай, если мы перезапустили вселенную и… Лютера, то мы теперь официально, окончательно спасли мир? Насовсем?

Пятый опускает голову, смотрит под ноги и недовольно пинает попавшийся на пути камушек.

— Надеюсь, — признается он. — Боюсь зарекаться, как в тот раз.

— Понимаю, — кивает Клаус.

— Ещё вопросы? — мальчик растягивает губы в язвительной улыбке, и Клаус слышит в его сарказме просьбу.

Четвёртый с готовностью хлопает брата по плечу.

— Есть парочка. Если Лу-Лу у нас теперь статный красавец без обезьяньей днк-рнк, то ты-то почему до сих пор юн и прекрасен?

Пятый скептически поднимает бровь. Клаус разводит руками, на немой вопрос отвечая: сам напросился.

— Без понятия, — честно говорит Пятый и усмехается. — Рука вернулась, и на том спасибо.

— Ну да, однорукий бандит, — Клаус улыбается в тон, растерянно смотрит по сторонам.

Они останавливаются около дороги, оглядываясь. Мысль, что надо бы, пожалуй, найти место для ночлежки, кажется логичной, и просится в голову первой, но, пожалуй, хватит с них парадоксальных отелей. Просто прийти в себя после перезагрузки, перезагрузиться, что не помешало бы, самим, понять, куда идти и куда идут все остальные. Проходящие мимо серые люди не задерживают взгляда на братьях, живут своими спокойными жизнями. Пятый нервно жует губу и избегает смотреть на Клауса.

— И куда мы теперь?

— Я думал, мы все сами по себе, разве нет? — Пятый безразлично пожимает плечами.

— Вот ещё, — Клаус театрально отмахивается. — Я не собираюсь страдать в одиночестве, а ты мой любимый брат после Бена.

— Вот уж спасибо, — беззлобно язвит Пятый.

Клаус наклоняется и кладёт ладонь на плечо брата. Смотрит в глаза и чуть улыбается.

— Я ещё позову капитана Бена Воробья в нашу команду, а там и остальные подтянутся, — обещает он, в шутку превращая то, что боятся озвучить.

— По-твоему, я от нашей семейки недостаточно устал? — бурчит Пятый.

И, забываясь, на долю мгновения больше не прячет под слоем одинокой столетней пыли себя настоящего.

— Я тебя умоляю, пенсионер, — Клаус небрежно отмахивается и выпрямляется. — Помнишь, как великие пели? Ой, да помнишь конечно, ты же у нас музыкант.

— Клаус, — тянет Пятый и закатывает глаза. — Я был пьян вусмерть, и поэтому…

— И поэтому спел весь альбом Лайнела Ричи, а затем признался нам всем в огромной любви, — подхватывает Клаус и смеётся.

Они проходят мимо оживающих на глазах кафешек, выныривающих из небытия, создаваемых у них на глазах и в то же время существовавших здесь десятки лет, как и всё остальное в этой старой, но на самом-то деле новой вселенной. Бредут медленно мимо магазинов и домов, не зная, собственно, куда.

Как, впрочем, и каждый, кто проходит мимо них.

— Мы могли бы жить вечно,