Мыс Доброй Надежды [Елена Семеновна Василевич] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (183) »
РACCKAЗЫ
ТА ПЕРВАЯ ЗИМА
Та первая зима настигла меня в оренбургской степи. В селе Мартыновке. Огромное, раскинувшееся по берегу безымянной речушки, осененной старыми ветлами, оно, по сути, состояло из трех не очень схожих и по обычаям и даже в чем-то по языку сел: села русских, села тамбовцев и мордвы. Русские окали и спрашивали, например, так: — Корова, чай, пила? — когда надо было спросить, напоена ли корова. Тамбовцы, наоборот, невероятно акали и якали: — Ванькя, падь-кя суда! Мордва по языку ближе была к русским — окала. Все это были мужики и бабы широкие в кости, неразговорчивые, медлительные, на удивление трудолюбивые и выносливые. На первых порах мы с подругой моей Фросей квартировали у русских. У комбайнера Яшки. Сам Яшка ростом вымахал до потолка. Плечищи — косая сажень (Яков, да какой еще Яков!). Домой он наведывался редко. В страду так и дневал и ночевал на работе. Зато Нюра, жена его, сидела дома как пришитая. Четверо — один за другим крепышей, Яшкиных сынов, держались за материнский подол так, что и шагу со двора не ступить было. К тому же еще Нюра была на сносях. Таким образом, в тесной Яшкиной избе жильцов и без нас хватало. Однако хозяева будто и не замечали этого. В первый же день, когда нас, эвакуированных, привезли в Мартыновку, Нюра истопила баню, испекла легкие как пух лепешки — «липежечки», постелила свежей, пахучей соломы на пол в избе. Да еще в придачу дала нам обеим надеть после бани все свое, чистое. Вот в таком-то раю мы и заснули потом как убитые. Нюра, оберегая наш сон, выгоняла за дверь мальчишек, чтоб не галдели над ухом. — Брысь, окаянные! Нетути на вас лешего! — грозила она им отцовским ремнем. И «окаянные» удирали с визгом и хохотом. Раз в неделю, по субботам, парился в бане и ночевал дома сам хозяин — Яшка. Перед тем как ему прибыть, Нюра затевала стряпню. Какие только пироги на стол не ставились! И со свеклой, и с фасолью, и с черемухой. Мальчишки в этот день даже дрались меньше и то и дело бегали за ворота выглядывать тятю. А тятя прикатывал домой прямо с поля на «лисафете» — иначе в Мартыновке никто и не называл велосипед. — Стройсь! — степенно, неторопливо, как генерал, слезал с «лисафета» Яшка. — Стройсь! — тут же повторял и сам первый вытягивался в струнку перед отцом семилетний «помкомвзвода» Колька — Яшкин первенец. Остальные, поднимая босыми ножонками облако пыли, послушно выполняли отданный им приказ «стройсь». — Отделение, на первый-второй рас-считайсь! И отделение «рассчитывалось»: первый, второй, ну, а кто там третий, а кто четвертый, разобрать было уже трудно. — Нале-во! Левое плечо вперед, шагом арш! Левой, левой! Левой! — Строй — все как одна круглые, словно кочаны, стриженые светлые головы — железно печатал шаг. — Левой! Левой! А сам Яшка, горделиво улыбаясь, вел свой «лисафет» чуть-чуть сбоку. — Левой! Левой! Запевай! Строй на какую-то секунду терял ногу, сбивался с четкого ритма, однако, сразу же взбодренный отцовской командой «запевай», подтягивался и на все четыре лада выводил:- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (183) »
Последние комментарии
20 часов 14 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад