Последняя дуэль Ричарда Окделла (СИ) [Dewi] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Вакансия управляющего в доме герцога Алвы ==========

В ворота особняка на улице Мимоз осторожно постучали.

— Диего, он всё-таки пришёл! — в тёмных глазах молодой женщины на мгновенье промелькнул лучик надежды, который тут же сменился беспокойством. — Но что, если он не понравится монсеньору?

— Не переживай раньше времени, дорогая, — высокий мужчина поднялся и галантно подал руку своей жене. — Ты же знаешь, сердце моё, хозяин отказался встречаться с кем бы то ни было и не сделал исключения даже для того, чтобы увидеть своего нового управляющего. Он посчитал, что мы с тобой сами сможем подобрать достойного кандидата. Давай для начала его впустим. Может, всё не так плохо.

На прекрасном личике женщины отразилось сомнение. Они безуспешно искали нового управляющего вот уже три месяца, с того самого момента, когда доктор подтвердил радостную весть о скором появлении у них с Диего долгожданного первенца. Эта новость и стала той последней каплей, которая определила их окончательное решение вернуться в Кэналлоа. «Я хочу, чтобы наш ребенок родился на родной земле, а не в чужом краю», — твёрдо произнесла Хулита, на что Диего только кивнул. На самом деле они давно хотели вернуться, вот только это означало оставить бывшего Первого маршала и бывшего же соберано Кэналлоа, монсеньора Рокэ, герцога Алву совершенно одного в своём поместье в Олларии. Не то чтобы герцог их удерживал, но Хулита долго не могла решиться на такой шаг, памятуя о безграничной преданности, которую её покойный отец, рэй Хуан Суавес, питал к своему другу и господину. Ожидание же малыша сразу расставило свои приоритеты, и они перевесили чашу весов в пользу отъезда.

Некогда блистательный Первый маршал, чьи невероятные военные деяния легли в основу современных учебников по военному искусству, а громкие победы на любовном фронте породили бурное развитие особого талигойского неоромантического стиля в литературе (хотя и яростно порицаемого сразу всеми конфессиями), теперь отошёл от дел, перестал эпатировать публику невообразимыми выходками и постепенно превратился в отшельника прямо в самом центре Олларии, ведя затворнический образ жизни в особняке на улице Мимоз. К шестидесяти двум годам он добровольно сложил с себя полномочия Первого маршала Талига, передал престол Кэналлоа своим ближайшим родичам, после чего окончательно и бесповоротно удалился от дел, чем в последний раз шокировал благородное светское общество.

Несмотря на кардинальные перемены, одно в жизни Рокэ Алвы оставалось неизменным — его всегда сопровождали слухи. И слухи эти были невероятные и даже пугающие. В основном поговаривали, что бывший Первый маршал удалился от мирской жизни, чтобы стать верховным жрецом Леворукого и каждое полнолуние приносить ему в жертву невинных младенцев на тайном алтаре, спрятанном внутри особняка. Леденящие душу подробности обычно тоже прилагались, насколько хватало фантазии рассказчикам. Особняк быстро приобрёл дурную славу, его обходили стороной чуть ли не за полхорны. Можно было даже ворота не запирать — ни одному вору и в голову не приходило наведаться в обитель первородного Зла. Но как же сложно было при такой репутации найти нового управляющего! Срок отъезда Хулиты и Диего был назначен уже на завтра, откладывать путешествие было совсем нежелательно, а ни один кандидат в управляющие так и не появился на пороге. Вплоть до сегодняшнего дня.

Письмо пришло накануне и было написано чётким убористым почерком, хоть и в несколько старомодной манере. Отправитель вежливо осведомлялся, не согласятся ли уважаемые эр и эрэа принять его на следующий день по вопросу вакансии управляющего в доме герцога Алвы. Письмо было подписано неким Аланом Нортоном, отставным капитаном Северной армии. В первый момент Хулита улыбнулась с облегчением — у них наконец-то появился хотя бы один настоящий кандидат, да ещё и отставной военный, что, по её мнению, было идеальным вариантом для монсеньора. Но тут же захватило сомнение — всё ли тут чисто? С чего бы этому капитану с севера ехать так далеко в Олларию и наниматься в дом, которые другие предпочитают обходить стороной?

Как назло, встреча была назначена на тот единственный день в году, когда герцог Алва наглухо запирался в одной из комнат особняка и запрещал себя беспокоить, случись хоть пришествие Создателя, хоть чудесное воскрешение Альдо. В ту единственную комнату у Хулиты и Диего хода не было, и они частенько шутили между собой, что, возможно, именно там герцог приносит свои кровавые жертвы. На самом же деле Хулита, не склонная к суевериям, сильно подозревала, что герцог сам становился там жертвой не в меру большого количества бутылок «Чёрной крови». Вот и в этот раз хозяин дома не собирался изменять своим привычкам, даже чтобы встретиться с потенциальным управляющим.

— Не переживайте, моя прекрасная дорита, — по-отечески тепло улыбнулся Алва. — Кем бы ни оказался этот управляющий, управлять ему особенно ничем не придется. Единственной его обязанностью будет поменьше попадаться мне на глаза, остальное не имеет значения.

— Но, монсеньор, — всплеснула руками Хулита, — вдруг он окажется плохим человеком и захочет вас убить?

— Ах, если бы! — рассмеялся Алва. — Это бы меня хоть немного развлекло.

Герцог перевёл взгляд на Диего, и лицо его стало серьёзным.

— Берегите себя и малыша. На столе в кабинете вы найдете несколько свёртков и письма к нынешнему соберано. Прошу вас принять эту малость в знак самой искренней благодарности за долгую и преданную службу. Они помогут вам устроиться на родине и позаботиться о ребёнке.

После этих слов Рокэ церемонно поклонился, поцеловал руку расстроенной Хулиты, затем коротко кивнул Диего и, не оборачиваясь, удалился в свои покои.

========== Глава 2. Собеседование ==========

Двадцать пять лет спустя тот, кого раньше называли Ричардом Окделлом и герцогом Надора, снова стоял перед воротами особняка на улицы Мимоз. Дома, который когда-то был его. Теперь уже не существовало ни того Надора, где он родился, ни титула герцога Окделла. Не было больше и того Ричарда из прошлой жизни, но этот дом существовал. Его настоящий дом, тот, который угольком тлел в его сердце все эти годы и давал силы жить.

Как же могло так случиться, что обитель кровного врага вдруг стала ему родным домом? Ричард точно не знал, в какой момент это произошло. Впервые он почувствовал это, когда вернулся на побывку в Надор в период службы оруженосцем. И матушка, и сёстры, и дядя Эйвон, и кузен Наль — все были тогда ещё живы. А Ричард вдруг почувствовал себя чужим в холодном надорском замке, будто и не жил здесь никогда, а просто случайно заехал в гости. Его тянуло… домой, в его другой, настоящий дом в Олларии на улице Мимоз. И дело было вовсе не в ссоре с матушкой — таких ссор было много и раньше. С ним самим что-то случилось, но он не знал, что именно. Позже, когда Альдо отдал ему этот дом в полное владение, Ричард понял, что это закономерно и правильно, так и должно было быть. Каким-то немыслимым образом это и был его настоящий дом. Некогда полный утончённой роскоши, аппетитных запахов с кухни, саркастических уколов несносного эра, смеха слуг и строгих взглядов Хуана. Позднее — пустой и одинокий, но всё такой же родной.

Ричард ласково прикоснулся к изгибам ограды и погладил резную фигурку вепря. Краска кое-где слегка отслоилась, местами появилась ржавчина, но вепри всё ещё были тут. И почему Алва их не убрал? Только добавил новый орнамент из геральдических воронов. Почему-то при виде этих вепрей сердце вдруг защемило, и откуда-то изнутри поднялась колючая волна из сплава нежности и обиды. Он пережил гибель Надора, смерть родных, каким-то образом выдержал шок, когда погиб Альдо, переступил через предательство Штанцлера и Катарины, но он не мог смириться с потерей этого дома. Дикон хотел вернуться сюда любой ценой. И сейчас он был почти у цели.

Бывший герцог Ричард Окделл, именовавшийся в этой новой жизни капитаном Аланом Нортоном, осторожно постучал в ворота особняка на улице Мимоз.

Ему открыла приятная молодая пара. Характерные блестящие чёрные волосы и тёмно-карие глаза сразу выдавали кэналлийцев. Ричард их не знал, а значит, инкогнито Алана временно находилось в безопасности.

— Прошу вас, господин Нортон, проходите в дом, — улыбка молодой женщины светились радушием и искренностью, но глаза пристально изучали вошедшего незнакомца.

Ричард знал, что в современной Олларии обращения “эр” и “эрэа” уже не использовались, им на смену пришли “господин” и “госпожа”, но привыкнуть так и не смог. В Новом Надоре, отстроенном после землетрясения, где Алан Нортон провел последние двадцать пять лет, старомодные обращения были в ходу наравне со столичными нововведениями, и ему, к счастью, не приходилось себя пересиливать.

Его повели через двор к парадному входу в особняк. Краем глаза Ричард зацепился за раскидистое дерево каштана. Когда-то давно под этим каштаном эр Рокэ обучал своего юного оруженосца управляться со шпагой. Почему-то захотелось подойти ближе, уткнуться в ствол, вдохнуть терпкий, неприятный, чуть сладковатый аромат цветения, так, чтобы закружилась голова. Нет, не сейчас, нужно идти дальше. Вот и знакомые ступени. По ним Ричард мог бы легко подняться даже с закрытыми глазами, они словно сами подставлялись под ноги, как котята под ласку хозяина. Вход, холл, лестница. Создатель, что это? Ричард невольно вздрогнул и остановился как вкопанный перед огромным портретом своего бывшего эра. Этого портрета в холле здесь раньше не было. При полном параде, в роскошной чёрно-белой перевязи и с сияющим орденом на груди, Алва смотрел на него жёстким, ненавидящим взглядом, как будто собирался этим взглядом убить.

— Это портрет герцога Рокэ Алвы, нынешнего хозяина дома, — пояснила Хулита, заметив реакцию Алана. — Его сделали по настоянию Его Величества Карла Оллара за выдающиеся заслуги монсеньора во время Великого Излома, ещё в то время, когда герцог Алва был регентом.

Разумеется, Ричард никогда — хоть в бреду, хоть на смертном одре — и ни с кем не спутал бы этого человека, но раскрывать свою личность пока было рано. Он мысленно отругал себя за нежелательную реакцию. Что такого странного в портрете? Зная Алву, неудивительно, что тот возненавидел всех и вся, если его заставили несколько часов позировать художнику. С какой стати Ричард принял взгляды портрета на свой счёт? То ли ещё будет, когда ему придётся встретиться с оригиналом.

Супруги провели Алана Нортона в библиотеку, принесли шадди с бисквитами, но всё никак не решались начать разговор. Хулита уже в который раз стискивала в руках тонкий батистовый платочек, виновато улыбаясь. Диего произносил вежливые фразы о погоде, предлагал попробовать бисквиты. Ричард чуть ли не физически чувствовал повисшее напряжение и решил первым начать разговор.

— Моя госпожа, — обратился он к молодой женщине, безошибочно чувствуя, кто в этой паре принимает решения, — меня зовут Алан Нортон. До недавнего времени я служил в Новом Надоре в звании капитана, командовал небольшой строительной ротой Северной армии. Наверно, вы знаете, что Надор сильно пострадал во время Великого Излома. После окончания боевых действий моя рота занималась в основном восстановлением провинции, строительством, обеспечением и защитой мирного населения.

Слова приходили легко, Ричарду не нужно было ничего выдумывать, ведь всё так и было. Он скрыл только то, как именно попал в Северную армию. Ему тогда невероятно повезло — или наоборот, не повезло, смотря с какой стороны посмотреть. Ричард хорошо помнил, как двадцать пять лет назад босиком стоял у разрушенной стены своих бывших владений, стиснув кинжал и готовясь напасть, помнил выстрел Дювье и резкую вспышку боли, а потом всё накрыла благословенная темнота. Видимо, солдаты Карваля не решились тогда приблизиться к надорскому оврагу и не стали проверять, жив ли Повелитель Скал. Раненый Ричард очнулся в лагере разъезда Северной армии, который патрулировал окрестности. По счастью, с ними был военный врач, направлявшийся в Надор для помощи пострадавшим жителям. Он и выходил Ричарда.

Когда Дикон более-менее пришёл в себя, на северной и западной границах Талига шла война. Людей катастрофически не хватало. У самого Ричарда не осталось больше ничего — ни семьи, ни имени, ни чести. Первое время он проклинал врача, спасшего его. Смерть казалась ему недостижимым благословением, а жизнь — бесконечной пыткой. Тогда Ричард взял себе новое имя и вступил в армию, надеясь, что синеглазая госпожа Смерть не обойдёт его своим вниманием. Но он ошибся. Молодой, но абсолютно бесстрашный теньент Нортон неожиданно заслужил уважение среди солдат и офицеров, был несколько раз награжден за доблесть и уже на следующий год получил чин капитана. Ему прочили успешную военную карьеру, но в этой новой жизни Ричард больше не хотел ни орденов, ни славы, он хотел только забвения. Он подал прошение о переводе в строительные войска Надора и посвятил свои дальнейшие годы восстановлению того, что было разрушено по его вине. Ричард брался за самую тяжелую работу — это помогало ему забыться, не думать ни об эре Рокэ, которого многократно предал, ни о возлюбленной Катари, которую убил собственными руками, ни о тех невинно погибших надорцах, которых вернуть уже было невозможно, чтобы он теперь ни сделал. Впрочем, душевные метания капитана Алана Нортона абсолютно никого не интересовали. После Излома жизнь неумолимо вступала в свои права, война закончилась, а Новый Надор постепенно вырос из руин старого.

— Видите ли, эрэа, — продолжил Ричард, с усилием отгоняя воспоминания, — в настоящее время восстановительные работы практически завершены. Новый наместник Надора, господин Давенпорт, очень толковый человек. А я всегда мечтал переехать в столицу и жить спокойной жизнью, поэтому недавно подал в отставку и искал подходящее место. О вакансии я узнал через армейских друзей и сразу вам написал.

На самом деле ни о чём таком Ричард никогда не мечтал. Он только хотел ещё раз увидеть дом, который до сих пор считал своим, и закончить своё последнее дело — обещанную, но так и не состоявшуюся дуэль с Рокэ Алвой. Ричард знал, что при любом исходе уйдёт в Закат. Либо Алва его милосердно убьёт, либо Ричарду придётся взять на себя ещё один грех — самоубийство.

— Господин Нортон, — быстро переглянувшись с Хулитой, произнёс, наконец, Диего, — откровенно говоря, вы для нас просто спасение. Завтра мы с женой отбываем в Кэналлоа, и нам просто повезло, что у поместья появится новый управляющий. Обязанностей у вас практически не будет. Других слуг, кроме нас, в поместье нет. Хозяин неприхотлив и живет очень замкнуто. Так что спокойную жизнь вы здесь обретете. Только не покажется ли она вам слишком спокойной?

Слухи о затворничестве Алвы и его служении Леворукому доходили и до Нового Надора. Но Ричард, давно привыкший к самым нелепым выдумкам о своём эре, не придал им значения. В то, что рядом с Алвой жизнь может быть спокойной, он верил ещё меньше. Но сказал другое.

— Это как раз то, о чём я мечтал. Меня всё устраивает, если моя кандидатура устраивает вас.

Супруги снова переглянулись. Очевидно, было что-то ещё, что их беспокоило.

— Господин Нортон, — Хулита явно пыталась подобрать правильные слова, — мы должны вас предупредить, что у монсеньора не самый простой характер. Понимаете, он уже в возрасте, но ни за что не признаёт этого. Он отказывается обращаться к лекарям, отвергает любую постороннюю помощь, не слушает ничьих советов.

Молодая женщина вдруг подняла на него полный мольбы взгляд.

— Пожалуйста, господин Нортон, — произнесла она дрогнувшим голосом, — присмотрите за ним. Монсеньор иногда бывает излишне резок, но, поверьте, в мире нет человека более доброго и верного, чем герцог Алва. Позаботьтесь о нём, прошу вас, даже против его собственной воли.

Добрый и верный Рокэ Алва? Это что, шутка? Не похоже. Кажется, эти двое искренне привязаны к своему господину. Ричард вспомнил Хуана и других слуг Алвы. Те тоже были готовы положить жизнь за своего соберано.

— Моя эрэа, — Ричард постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, — поверьте, я сделаю для герцога Алвы всё, что в моих силах. В армии я привык исполнять приказы, отданные любым тоном, а также предпринимать решительные действия в случае необходимости, даже если они не всегда встречали одобрение. Уверен, мы с герцогом найдём общий язык.

Общий язык у Окделла с Алвой? Серьёзно? Ричард, неужели ты всё-таки научился врать?

Похоже, его слова подействовали успокаивающе, и супруги, наконец, заулыбались.

— Что ж, в таком случае можно считать, что мы обо всём договорились, — Диего поднялся и сделал приглашающий жест рукой. — Прошу вас пройти со мной, господин Нортон, я покажу вам особняк и передам ключи. Вы можете переехать сюда, когда вам угодно.

Диего провёл Ричарда по всем хозяйственным помещениям особняка. Дикон, который полагал, что уж свой собственный дом он знает в мельчайших подробностях, обнаружил, что многое забылось. Особенно это касалось кухни, погребов и комнат для слуг. В своей прошлой жизни он редко здесь бывал — жизнь слуг его тогда совершенно не интересовала. А теперь он и сам стал слугой.

Оказалось, что в доме было несколько винных погребов, в которых поддерживалась нужная температура в зависимости от сорта хранившегося вина. Здесь царил идеальный порядок, а винных бочек, как показалось Ричарду, хватило бы на полк солдат до второго пришествия Создателя.

— Герцог Алва ценит хорошее вино, — пояснил Диего, — и требует соблюдения условий хранения. Список проверенных поставщиков в Олларии я вам оставил вместе с другими бумагами, а также список сортов, которые предпочитает герцог. Вам нужно будет время от времени пополнять запасы.

Эр Рокэ любит вино — ему ли этого не знать?! Ричард подозревал, что разбирается во вкусах Алвы получше самого Диего. Ну, хоть что-то ему не придется учить. Впрочем, может, и не пригодятся ему все эти сведения. Как только Алва его увидит и узнает — а он узнает, даже после всех прошедших лет, в этом Дикон ни капли не сомневался, — вряд ли он сможет долго оставаться в особняке. Скорее всего, всё решится быстро и радикально. Но пока стоило всеми силами оттянуть этот момент. К встрече со своим эром Ричард был пока не готов.

Они прошли в следующее помещение, где хранилась еда. Сыр, сушёный хлеб, пара дюжин яиц, вяленое мясо, крупы и некоторые другие припасы — совсем немного по сравнению с винными погребами.

— Хулита всегда сама занималась приготовлением еды и уборкой, — продолжил объяснять Диего, — хотя в последнее время это делал я. Вы можете попытаться найти приходящую кухарку и уборщицу. Но разыскать кого-то надёжного, кто согласится работать в этом доме, непросто.

— Как вы обходитесь без конюха? — этот вопрос волновал Дика с самого начала их беседы. — Неужели герцог не держит лошадей?

— Последнее время хозяин почти никуда не выезжает, — вздохнул Диего. — Когда нужно, я привожу лошадей с постоялого двора. Вы только не подумайте, герцог не беден и не скуп. Уверен, жалованье управляющего вас не разочарует. Я думаю, он просто не нуждается во всём этом сейчас.

Алва не нуждается в лошадях? Похоже, его эр окончательно спятил на старости лет. Если он отказался от лошади, то и от дуэли может отказаться. Как же им тогда драться? О таком исходе Дик не подумал.

Диего повёл его наверх, в жилые покои, и все мысли о лошадях Алвы тут же испарились из головы. Как же Ричард ждал этого момента! Здесь всё было таким знакомым и родным — парадная лестница, коридоры, анфилады залов и кабинетов. Большинство помещений, куда они входили, теперь были нежилыми, с мебелью, надёжно закрытой чехлами, и не отапливались. Но Ричарду было всё равно. Он чувствовал, как изнутри его распирает от счастья и какого-то сладкого, но почти болезненного томления под рёбрами. Дик беспрестанно касался гладких перил лестницы, тяжелого бархата портьер, шёлковой обивки на стенах, как будто желал обнять, обласкать этот дом весь целиком. Как же он скучал, и как не терпелось ему сейчас оказаться в своих покоях! Он переедет туда сразу, как только сможет, чего бы это ни стоило. Еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, Дик устремился к знакомой дубовой двери с резными вепрями, которую сам же и заказывал, но тут услышал отчаянный возглас Диего.

— Нет, господин Нортон, только не туда!

Ричард замер на месте, не понимая, что происходит, и с удивлением обернулся к своему сопровождающему.

— Простите, господин Нортон, — на лице подоспевшего мужчины проступило виноватое выражение, — но туда нельзя. Монсеньор никому не разрешает входить в эти покои. Они заперты, а ключи хранятся только у герцога.

— Нельзя? Но почему? — Ричард всё ещё не мог прийти в себя от потрясения. Как это нельзя, если его комната — вот она, только руку протяни!

— Монсеньор никогда не обсуждает с нами своих решений, господин Нортон, — теперь Диего смотрел на Ричарда осуждающе. — Мы исполняем его волю. И я бы не советовал вам проявлять излишнее любопытство.

Дик растерянно огляделся и только теперь с удивлением заметил, что убранство и отделка особняка не претерпели значительных изменений с тех пор, как он покинул этот дом. Все переделки, затеянные Ричардом после того, как Альдо презентовал ему особняк Алвы, были на месте. Более того, их тщательно поддерживали все эти годы. Цвета дома Окделлов, багряный и золотой, а также геральдические символы его семьи, привнесённые Ричардом в интерьер, сейчас гармонично переплетались с элементами отделки в исконных цветах и символах рода Алва. Ричард признавал, что после его новшеств дом смотрелся несколько грубо, безыскусно и местами убого. Алва не стал менять основу, а всего лишь приказал дополнить уже имеющиеся элементы своими, но как изящно это было выполнено! Здесь поработал настоящий талант.

Ричард почувствовал себя так, как будто получил пощечину. Незримый Алва опять делал всё лучше него и опять издевался. Ричард чуть ли не слышал в своей голове насмешливый голос: «Хороший вкус вам так и не привился, не правда ли, юноша? Как печально».

— Господин Нортон, пойдемте дальше, — Диего безжалостно оторвал Ричарда от мысленных препирательств со своим эром. — Я покажу вам домашнюю часовню.

Комментарий к Глава 2. Собеседование

Предполагается, что в Талиге не существует специального Министерства по чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС). В каждой конкретной ситуации Большой Совет решает, как именно лучше действовать. В случае с Надором после окончания войны организация восстановительных работ была частично отдана в ведомость военным (под руководством маршала Северной армии), а частично — гражданским (под руководством наместника Нового Надора).

========== Глава 3. Встреча ==========

Глаза любящего — вот единственно надёжное зеркало.

Оскар Уайльд

Ричард переехал в особняк на следующий день к вечеру, решив не мешать отъезду Диего и Хулиты и простившись с ними накануне. Кроме того, он намеревался как можно дольше оттягивать встречу с Алвой, насколько это было возможно. Ричард понимал, что их встреча в любом случае состоится, но тот душевный трепет, который он начинал испытывать при этой мысли, заставлял его раз за разом малодушно откладывать неизбежное. Наверное, новому управляющему подобало в первую очередь представиться хозяину. Он знал, что Алва дома. Он прекрасно знал, где расположен кабинет Алвы. Но подняться по лестнице и постучать в знакомую дверь Ричард никак не мог себя заставить.

Нет, самого герцога он нисколько не боялся, как не боялся и возможной кары за свои прошлые преступления. Наоборот, где-то глубоко в душе он даже желал этого, ибо наказание принесло бы ему душевный покой. Он сам не мог себя простить за то, что сделал. Как такое вообще можно простить? Никакие последующие деяния не могут смыть кровь с его рук. Даже сама Смерть не даст ему отпущения грехов, только лишь забвение. Бывший герцог Окделл корил, ненавидел и презирал самого себя. По сравнению с его собственными чудовищными поступками все прошлые претензии к Ворону сейчас казались смехотворными. Как он мог быть настолько слеп и глуп? Как он мог допустить, чтобы им так легко манипулировали? Сожаления не приносили облегчения, было слишком поздно — ведь прошлого не вернёшь. Ричарду казалось, что он наконец понял, почему Эгмонт в своё время так стремился к дуэли с Вороном. Сейчас Ричард желал того же всем сердцем. Вовсе не потому, что ненавидел Алву — ненависть давно испарилась, да и была ли она вообще? И совсем не ради абстрактной Чести — не было у него теперь этой чести. Ричард надеялся, что смерть на дуэли от руки Ворона станет ему достойным воздаянием за преступления и позволит наконец уйти с миром в Закат, оплатив все счета. Оставалось только решиться на этот последний шаг.

Дикон перенёс свои немногочисленные пожитки из гостиницы в небольшую комнату для слуг на первом этаже рядом с кухней. Пока он устраивался, за окнами опустились сумерки. Он решил, что со всеми проблемами будет разбираться завтра, а пока просто наслаждался тем, что снова был дома. Ричард вышел во двор, обошел вокруг, забрёл в опустевшие конюшни. Лошадей здесь не было, только ветер лениво перекатывал сухие соломинки в стойлах. Таким тихим этот дом он ещё никогда не видел. В темноте особняк казался сказочным видением, опустевшей волшебной обителью духов. Лишь в одном из окон на втором этаже неровно подрагивал слабый отблеск свечей. Летняя ночь окутала Ричарда ласковым теплом, время как будто замерло, и он поймал себя на мысли, что боится, как бы всё это не оказалось прекрасным сном. Дик не хотел просыпаться, он бы с удовольствием остался навечно в этом мгновении, даже если бы оно оказалось всего лишь мороком. Ричард постоял ещё немного у крыльца, наслаждаясь звуками и запахами летней ночи, после чего вошёл в дом и закрыл за собой засов.

— Святой Алан, я что, проспал?

В окно несмело пробивались солнечные лучи, и Ричард подорвался с кровати, словно услышал сигнал горна к атаке. Он помнил, что Алва и прежде вставал в самую рань, если вообще ложился, а теперь, на старости лет, и подавно был ранней пташкой.

— Вот дурак! — отругал сам себя Ричард, поспешно одеваясь. — Нужно было, наверное, какой-то еды ему оставить. Я же вроде как управляющий. А теперь он будет голодный и злющий.

Ричард наскоро привел себя в порядок и поспешил в сторону кухни. Хорошо готовить он не умел, но омлет, овсянка или просто кусок хлеба с сыром были ему по силам. К тому же Дик никогда не забудет, как их в Бакрии потчевали чьими-то глазами на плоском глиняном блюде и чашей дымящейся крови. Алва с невозмутимым видом тогда всё это проглотил, а Ричарда чудом не стошнило. По сравнению с тем угощением любая стряпня новоявленного управляющего должна показаться амброзией Абвениев.

В нескольких шагах от кухни он услышал шорох. Там кто-то уже вовсю хозяйничал! И это мог быть только один человек. Ричард замер в паре шагов от двери и почувствовал, как внутреннее напряжение накрывает его девятым валом. Он прислонился спиной и затылком к прохладной стене, стараясь хотя бы немного унять нервную дрожь во всём теле. Сейчас. Это случится сейчас. Ричард снова увидит Его!

«Создатель, Леворукий, Великий Лит, дайте мне сил…»

— Господин Нортон, вы будете шадди? — донесся до Ричарда из кухни непринуждённый голос Алвы.

Самого Рокэ он видеть не мог, но этот голос, до боли знакомый из его прошлой жизни, подействовал как удар клинка. У Ричарда перехватило дыхание.

— Хулита перед отъездом приготовила для нас тапасы{?}[Тапас — в Испании любая закуска к пиву или вину. Это могут быть как орешки, чипсы или маслины, так и самостоятельные блюда.], — не подозревая о метаниях своего управляющего, продолжал Рокэ. — Хотите?

Ричард молчал. Он не мог сейчас говорить. Ему казалось, что в мире существует только этот голос, и только он и имеет значение. Все другие звуки и образы доходили до него словно сквозь толщу воды. Всё вокруг казалось нереальным.

Алва, почуяв неладное, стремительно вышел из кухни и оказался с Ричардом лицом к лицу. Дик узнал своего эра мгновенно, несмотря на то, что они не виделись целых двадцать пять лет. Рокэ был одет сейчас в простую белую рубаху и тёмные штаны. Он был так же красив и подтянут, как и раньше. Синие глаза нисколько не утратили прежней глубины и живости, только теперь они были окружены тонкой сеточкой морщин. У бровей и вокруг рта залегли глубокие вертикальные складки, что придавало его облику ещё более хищный вид. Длинные волосы, аккуратно затянутые лентой, струились чистым серебром. Алва смотрел на него не отрываясь, а Ричарду показалось, что в бездонных синих омутах промелькнула вся его жизнь. Он видел в них пламя Заката и залпы пушек на Дарамском поле, бокал с ядом и кинжал отца, остекленевшие глаза задавленных в Доре и захлебывающегося кровью Альдо, разрушенный Надор и искажённые лица бесноватых. Боль, кровь и предательство. Дику хотелось зажмуриться и закричать, но он не мог отвести глаз. Сколько так продолжалось, Ричард не знал. Время для него перестало существовать, он не мог ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова.

Наконец, Алва отступил.

— Вы живы, — выдохнул он на грани слышимости. — Значит, я не ошибся.

— Вы знали? — слова Дику давались с трудом, вырываясь из горла рваными хрипами. — Откуда?

— Будь Повелитель Скал мёртв, мы бы не пережили Излом, — презрительно усмехнулся Ворон. — Ричард Окделл — наше всё.

Ричард судорожно пытался понять издевается его эр или говорит серьёзно, но лицо Алвы ничего не выражало.

— Вам нечего здесь делать, юноша, — произнёс Ворон ледяным тоном. — Уходите!

Он отвернулся и уже собирался удалиться к себе, но Ричард резко схватил его за рукав.

Уйти? Вот уж нет! Только не теперь, когда у него появилась возможность покончить со всем этим раз и навсегда. И он больше не юноша. Ему уже сорок четыре, сколько же можно!

— Я не уйду, эр Рокэ, — твёрдо произнёс Ричард. — Вы обещали мне дуэль. Давно. Теперь я готов, и мы будем драться!

— Вот оно что! — рот Алвы брезгливо изогнулся. — Всё ещё ненавидите меня и мечтаете о моей смерти?

О чём это он? От удивления Ричард чуть не выкрикнул: «Да как вы смеете!», но вовремя сдержался. Да, он мечтал. О своей смерти. Об искуплении. Но только не об убийстве Рокэ. В своих мечтах он воображал, как Ворон заколет его, но ни разу не помыслил, что может быть наоборот. Эта идея казалась абсолютно нелепой, абсурдной. Такой же абсурдной, как и его прошлая вера в возрождение Великой Талигойи и в призрачную Честь. Не было никакой чести. Не было никакой Великой Талигойи. Было только предательство тех, кого он считал самыми близкими людьми. Прошлого Ричарда тоже больше не было. Ненависть к Ворону, месть за отца — всё выгорело, ушло. Остались только пустота и презрение к самому себе.

Нет, он не желает смерти эра и не ненавидит его. Но говорить об этом напрямую сейчас не следовало, если Ричард хочет, чтобы дуэль состоялась.

Алва тем временем с силой отдёрнул свой рукав и быстрым шагом стал подниматься по лестнице. Ричард не отставал ни на шаг.

— С чего вы взяли, что я стану марать шпагу о клятвопреступника и убийцу? — зло прошипел Алва.

Слова больно хлестнули, но возразить на это Ричард ничего не мог. Увы, Ворон был прав.

— Эр Рокэ, вы мне обещали! — в голосе Ричарда слышалось то ли возмущение, то ли мольба.

— Я больше не ваш эр и ничего вам не должен.

Всё шло не так. Не так, как Ричард себе это представлял. Он никак не ожидал, что Алва так просто откажется от своего обещания. Что же ему теперь делать?

— Как же так… — Дик был в отчаянии. — Вы же не отказали моему отцу. Почему… почему вы отказываете мне? Эр Рокэ, пожалуйста…

Последняя фраза была уже больше похожа на всхлип. Алва, который достиг двери своего кабинета и собирался в нём исчезнуть, вдруг повернулся к Ричарду и пристально вгляделся в его лицо. Ричард был подавлен и растерян. Если дуэли не будет, если Ворон не поможет, значит, ему останется последнее средство — кинжал.

По-видимому, Рокэ что-то разглядел в лице Ричарда. Его злой взгляд сменился усталостью. Он опустил голову и вздохнул.

— Ладно. Завтра в семь во дворе. Не будем изменять традициям. Покажете, на что теперь способны.

С этими словами он вошёл в кабинет и захлопнул перед Ричардом дверь.

Комментарий к Глава 3. Встреча

1) Отклонение от канона. Здесь Алва предполагает, что Кэртиане непременно необходим Ричард Окделл в качестве Повелителя Скал, чтобы успешно пройти Излом, и его никто не может заменить. Так ли это или нет доподлинно не известно.

2) Одним из источников вдохновения для написания этой главы послужило стихотворение в прозе Оскара Уайльда «Ученик».

========== Глава 4. Комната оруженосца ==========

Ричард лежал на спине. Над его головой раскинулось чистое голубое небо. С ветвей каштана доносилась песнь соловья. Лежи себе и радуйся жизни, если бы не пара сущих мелочей: острые камешки, больно впивавшиеся в тело где-то в области лопаток, и приставленная к горлу шпага.

— Снова убиты, — невозмутимо произнёс Алва, убирая шпагу и протягивая Ричарду руку, чтобы тот поднялся.

Ричард был «убит» уже в четвертый раз.

— Фехтуете вы более чем посредственно. Неужели не упражнялись в армии?

Дик отряхнулся и пожал плечами.

— Вообще-то в своём гарнизоне я считался довольно хорошим фехтовальщиком, — он заозирался вокруг в поисках выбитой Вороном шпаги. Хотя это и было правдой, Ричард прекрасно понимал, что до уровня Алвы ему далеко. В мастерстве владения шпагой даже возраст Ворону был не помеха.

— Что-то не похоже. Давайте ещё раз. В позицию!

Ричард атаковал по всем правилам, но остриё неожиданно скользнуло чуть в сторону от цели, и это заставило его раскрыться. Рокэ мгновенно контратаковал, и Ричард получил своё уже пятое по счёту «туше».

— Ричард, соберитесь! Сейчас я даже не пытался уклониться от вашей атаки. Смотрите, вы неправильно держите запястье. Не изгибайте его, держите линию. Вот так! Ещё раз.

Алва снова его учил. А Ричард опять ощущал себя юным оруженосцем, хотя теперь был на полголовы выше Алвы и шире в плечах. Ему было сейчас так легко и спокойно, что хотелось прыгать от радости и беспричинно смеяться.

— Эр Рокэ, как вы провели этот укол в бедро? Я и глазом моргнуть не успел.

— Этот приём работает только при определённой дистанции между противниками. Вы должны чувствовать эту дистанцию, Ричард. Чуть меньше или чуть больше, и уже ничего не получится. Также важна скорость выпада — слегка промешкаете, и ваш противник получит преимущество. Попробуйте. Хм… неплохо, но придётся ещё поработать.

Постепенно их жизнь вошла в размеренную колею. Общались они мало, скупо, в основном по делу. Не сговариваясь, оба избегали говорить как о прошлом, так и о будущем, и в особенности о дуэли. Похоже, темы эти были болезненны для обоих. Тренировки по фехтованию продолжались каждый день с молчаливого согласия Алвы. А вот стряпня Ричарда Рокэ не впечатлила, и он стал всё больше готовить сам, и для себя, и для управляющего. Дика это немного смущало, но Рокэ вёл себя так, будто это в порядке вещей. Ричард же занимался всеми остальными работами по дому, а также припасами.

Оказалось, что Алва был не настолько замкнут, как о том говорили. Конечно, он проводил в особняке значительно больше времени, чем когда Ричард служил у него оруженосцем. Тем не менее и сейчас у Ворона находились дела в столице по вопросам торговли и управления довольно обширными владениями, как в Кэналлоа, так и в окрестностях Олларии, которыми располагал его эр. Время от времени Ричард разносил по просьбе Рокэ пакеты, а особняк посещали люди совершенно разного социального круга. По вечерам, когда Дик приносил ему вино, он частенько заставал Рокэ за бумагами и цифрами.

— Ричард, налейте вина, и мне и себе, — Алва отложил отчёт и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Эр Рокэ, вы уже опорожнили сегодня целую бутылку, а я обещал следить за вашим здоровьем. Хулита велела не давать вам много пить.

— Я сам решу, что мне надо, — отрезал Рокэ. — Я вовсе не старый и больной человек, каким вы, по-видимому, меня считаете. Напомню также, что вы — мой управляющий и будете исполнять мои приказы.

— Между прочим, нанимали меня вовсе не вы, а Диего и Хулита!

— Но жалованье-то плачу вам именно я, — тут же парировал Рокэ.

— Не могу, — Ричард и не думал сдаваться. Он был здесь вовсе не из-за жалованья. — Я дал слово чести.

— Так дело опять в вашей пресловутой чести? Как не вовремя она всегда у вас проявляется, — Рокэ поднялся и протянул руку. — Дайте мне ключ от погреба.

Ричард подумал, что настал отличный момент обсудить то, что его волновало с самого начала.

— Предлагаю обмен, эр Рокэ. Я дам вам ключ от погреба, а вы мне отдадите ключ от моей комнаты.

Ричарду показалось или его эр вздрогнул? Синие глаза медленно остановились на нём и рассматривали пристальным взглядом.

— Нет, — произнёс он наконец голосом, не терпящим возражений. Затем резко отвернулся и отошёл к окну, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

Ричард ещё немного помялся посреди кабинета. Что такого плохого он сказал? Он всего лишь хочет вернуться к себе, ведь не весь же особняк он требует. Несколько обиженный, Дик уже схватился за служивший дверной ручкой костяной шар, чтобы выйти.

— Выбрал же оруженосца на свою голову, — услышал он недовольное ворчанье от окна.

Ричард вскинулся. Конечно, оруженосцем он был, прямо скажем, не самым желанным, но эта реплика всё равно больно задела.

— Вы, вообще-то, тоже не святая Октавия, эр Рокэ!

И он со злостью захлопнул дверь.

Вернувшись к себе, он немного успокоился. Всё-таки в прошлом Рокэ был не таким уж и плохим эром и на самом деле многому Ричарда научил. Дик осознал это позже, когда самому пришлось организовывать военные операции и командовать подчиненными. Даже просто наблюдая за эром, за тем, как тот держится с людьми, как отдаёт приказы, как ведёт себя в критических ситуациях, Ричард незаметно для себя повзрослел, научился стойко переносить невзгоды и не отступать ни при каких обстоятельствах. В трудных ситуациях он часто обращался к воспоминаниям о Рокэ, прикидывал, что бы тот сделал, что бы сказал вслух, а о чём бы промолчал. Дик вёл иногда целые внутренние диалоги с воображаемым Алвой, спорил с ним, нередко обвинял в бессердечии, но и соглашался. Особенно, когда оказывался в схожих ситуациях и начинал лучше понимать решения Первого маршала. Как бы Ричарду не хотелось верить в обратное, в конце концов он вынужден был признать, что Рокэ продолжал быть его опорой все эти годы, даже если сам при этом находился за много хорн от Надора и думать забыл о своём бывшем оруженосце. Всё равно Ричард был ему искренне благодарен.

Вот только зачем Алва так взъелся из-за комнаты Ричарда? Какая разница, будет ли Дик ютиться в комнате для слуг или вернется в свои покои? Их всё равно только двое, а особняк огромен. Неужели Алва скрупулёзно подсчитывает жилплощадь, занимаемую Ричардом? Да не может такого быть. У его эра было множество недостатков и непростой характер, но прижимистым и мелочным он точно никогда не был. Похоже, вернуться в свои прежние покои будет сложнее, чем ему казалось. Но не отступать же теперь, когда он так близок к желаемому. Вышибить дверь ударом ноги? Дверь была дубовой, добротной — может, и получится, а может, он сломает себе ногу. Разнести засов выстрелом из мушкета? Эта идея, возможно, не была лишена эффективности, но Дику она не нравилась. В этом доме он не хотел агрессии, не хотел ничего рушить — напротив, он хотел, чтобы особняк «принял» его обратно. Принял и простил. Нужно было только чуть-чуть подтолкнуть события в нужном направлении. И однажды Ричард нашёл способ.

День за днём приводя в порядок дом, Ричард постепенно добрался и до оружейного зала славных герцогов Алва. Сюда, похоже, давно никто не заходил. Разное оружие — и древнее, и более современное — было кое-где развешено на стенах или закреплено на подставках, а кое-где просто свалено в кучу. Были тут и разного рода доспехи: и простые, функциональные, и богато украшенные, явно предназначенные больше для церемоний, чем для боя. Первые дни Ричард, не отрываясь, восхищённо разглядывал раритеты. Некоторые образцы относились ещё к догальтарскому периоду. Ричарду доселе не случалось видеть подобные экземпляры в жизни, он знал о них только по описаниям. Кроме того, он обнаружил множество разных приспособлений для чистки, хранения и ухода за оружием. Некоторые из них представляли собой тонкие металлические прутья разной длины и толщины. Ричарду пришла в голову мысль использовать их не совсем по назначению — в качестве отмычек, чтобы попасть наконец в вожделенную комнату. Он отобрал несколько, по его мнению, наиболее подходящих.

Открыть замок оказалось делом непростым. Во-первых, нужно было всё время прятаться от Ворона, выбирая моменты, когда его либо не было дома, что случалось весьма редко, либо такое время дня, когда шансы быть пойманным были малы. Покои Алвы находились довольно близко от его бывшей комнаты,поэтому действовать приходилось тихо, аккуратно, быстро и только днём. В ночное время риск произвести шум был слишком велик. Во-вторых, Ричард взломщиком не был и никогда раньше не вскрывал замков вот так, ювелирно, без использования грубой силы. Как это делать, он точно не знал и продвигался методом проб и ошибок, то есть медленно и неэффективно. В день он не решался проводить у двери дольше трёх-пяти минут, чтобы не провалить всю затею. Через некоторое время он сообразил, что нужно одновременно использовать два металлических прута: один — для поворота замка, другой — чтобы отодвинуть запирающий штифт. Несколько попыток также потребовались, чтобы подобрать толщину прутьев и адаптировать их под замок. И в один прекрасный день усилия Ричарда увенчались успехом — замок наконец поддался.

С колотящимся сердцем он медленно открыл дверь и тихонько проскользнул в свои бывшие покои. Они состояли из небольшого кабинета и прилегающей к нему спальни, просторной и светлой. По мнению Дика, это было самое уютное место во всём доме, хотя покои Алвы были больше. В прошлом, заполучив особняк, он использовал большой кабинет Рокэ в основном для приёма посетителей. Что уж кривить душой, ему просто хотелось показать всем, кто теперь тут новый хозяин. Но жить он по-прежнему предпочитал у себя.

Сейчас шторы на окнах были опущены, погружая комнату в прозрачный полумрак. С того дня, как он в спешке покинул дом, не изменилось ничего — всё те же стены, всё та же мебель, всё те же любимые книги на полках. Только вещи, раскиданные Ричардом при побеге, кто-то аккуратно вернул на свои места. Он прошёл в спальню и раздвинул портьеры. Здесь тоже всё было, как и двадцать пять лет назад. Ричард нашёл не только свою придворную одежду, но и то самое платье, в котором стоял на площади в день святого Фабиана и в котором впервые вступил в особняк на улице Мимоз. Его чёрно-синяя форма оруженосца тоже была здесь. Тогда, после прихода Альдо к власти, он так и не решился от неё избавиться, а просто запрятал подальше. Сейчас кто-то её нашёл и сложил вместе с другими вещами.

Впрочем, все эти детали Дик заметил позже. В первую очередь его внимание привлёк портрет. Ещё один портрет, которого Ричард раньше в этом доме не видел. На этот раз на портрете был изображён он сам, хотя и не представлял, что может выглядеть таким образом. Портрет не был парадным, он даже не был закончен. Скорее это был быстрый набросок, но зато какой! Художнику удалось передать невыразимую гамму чувств, бушующую в юном мальчике в чёрно-синем колете. Он был похож на маленького волчонка, окружённого сворой охотничьих псов, вот-вот норовивших разорвать ему горло. Ненависть, боль, решимость сражаться до конца, и в то же время детская хрупкость и полные глаза обиды за несправедливость судьбы, так жестоко с ним обошедшейся. Кем бы ни был неизвестный художник, он, без сомнения, был исключительно талантлив. Вот только Ричард даже не представлял, кто и когда мог его написать.

— Прекрасный образец искусства, не правда ли? — Ричард вздрогнул от неожиданности. Пока он в полной растерянности рассматривал свой портрет, Алва неслышно вошёл в комнату мягкой кошачьей походкой. — Жаль только, художника, скорее всего, уже нет в живых. Полагаю, он бы мог затмить даже непревзойдённого мастера Коро, если бы не покинул сию юдоль скорби слишком рано, разумеется, к вящей славе достопочтенного мастера, который так и останется непревзойдённым.

— Что… Что это?

— Твой портрет, Ричард. Неужели не нравится? — Ворон держал в руках бокал с вином, который, похоже, был не первым за этот день.

— Я не помню, чтобы кто-то писал мой портрет. Откуда он?

Алва поднял бокал и взглянул через него на свет. Отвечать он не спешил, и Ричард терпеливо ждал.

— Я случайно заметил его среди многочисленных предметов искусства, которые барон Капуль-Гизайль вывозил из Олларии, — медленно проговорил Рокэ, как будто каждое слово давалось ему с трудом. — Видимо, я позволил себе тогда излишне долго задержать взгляд на портрете, настолько, что барон посчитал себя обязанным мне его подарить.

Рокэ отхлебнул вина и тихо добавил.

— Полагаю, его сделал один из тех талантливых мальчиков, юных дарований, которых барон держал в своём доме. Возможно, в тот день, когда мне посчастливилось отыграть твоё фамильное кольцо и надорского иноходца.

Ричард снова окинул взглядом свою бывшую комнату. Это место словно застыло во времени, оно ощущалось мёртвым, чужим. Зачем Алва всё это хранит? Зачем ему вещи оруженосца? Зачем ему этот портрет? Не комната, а какой-то склеп, не потрет, а икона. Дика передёрнуло. Нет уж, святым Ричардом он не станет, хватит и святого Алана. Он пока что жив.

Ричард вплотную подошел к Алве и посмотрел прямо в глаза.

— Рокэ, я хочу здесь жить. Это и мой дом тоже… был моим. Пожалуйста, позволь мне остаться.

Алва слегка покачнулся, выставив вперед руку. Дик от неожиданности едва успел его подхватить. Кажется, тот хотел что-то сказать, но так и не произнёс ни слова. Он выглядел растерянным — таким Дик его никогда раньше не видел. Рокэ ещё раз пристально взглянул Ричарду в лицо, его губы искривились в странной усмешке, после чего он нетвёрдым шагом вышел из комнаты. Ричард в недоумении смотрел ему вслед.

И что всё это значит? Разрешение получено? Ричард решил интерпретировать странное поведение Алвы как положительный ответ и в тот же день перенёс сюда свои вещи.

Он был дома. Алва не гнал его и даже снова учил. О чём ещё было мечтать?

========== Глава 5. Жареные каштаны ==========

— Мэтр Родригес! Мэтр Родригес! — чумазый мальчишка нёсся со всех ног к дому врача.

На порог вышел сухопарый пожилой человек с густой сединой и горбинкой на носу, на ходу вытирая руки тряпицей.

— Что случилось?

— Вас зовут, сударь. В дом бывшего Первого маршала. Там человек упал с дерева. Мне дали целый талл, чтобы я как можно быстрее привёл вас.

С сияющим лицом мальчик показал талл и тут же попробовал его на зуб для пущей убедительности.

— Герцог Алва упал?

— Нет, другой господин, тот, что моложе. Кажется, он управляющий.

— Хорошо. Я иду.

Известный столичный врач, мэтр Антонио Родригес, был по отцу кэналлийцем, но вырос в Олларии. Он служил военным врачом, а после занялся частной практикой. С герцогом Алвой он был хорошо знаком и не раз латал раны прославленного Первого маршала, а также лечил всевозможные недуги других обитателей особняка на улице Мимоз. Рокэ Алва много раз предлагал Антонио перейти к нему на постоянную службу, но для врача была важна свобода, поэтому он каждый раз отказывался. С юности он мечтал помогать всем людям, вне зависимости от достатка и статуса, а не только сильным мира сего. Алва, который сам неплохо разбирался в медицине, высоко ценил мастерство лекаря и всегда посылал за ним при необходимости. Антонио был старше Рокэ всего на пару лет, и со временем они стали друзьями.

Мэтр Родригес убрал со стола готовящиеся тинктуры и поспешил в особняк. Из ворот дома выходили несколько человек, они указали ему на второй этаж. Антонио быстро поднялся по лестнице и вошёл в одну из комнат, ориентируясь на доносившиеся голоса.

— Нино, рад тебя видеть, — кивнул вошедшему Рокэ, склонившись над предполагаемым пострадавшим и внимательно осматривая его лодыжку. — Спасибо, что пришёл.

Больной показался мэтру Родригесу смутно знакомым. На глаза попался портрет, и лекарь без труда опознал на нём юную копию того, кто сейчас лежал на постели. Этого мальчика, оруженосца Первого маршала, мэтр Родригес помнил. Вроде бы, даже был какой-то скандал вокруг отца мальчишки и Алвы. Ах да, герцог Ричард Окделл, сын Эгмонта Окделла. Мэтр Родригес накладывал ему тогда перевязки на правую руку из-за укуса крысы. Шрам на правой руке пострадавшего действительно имелся, что подтвердило догадку. Значит, герцог Окделл вернулся после стольких лет.

— Рокэ, — мэтр Родригес поприветствовал хозяина дома, а затем слегка поклонился бывшему оруженосцу. — Дор Рикардо.

Больной, который до этого растерянно озирался, резко вздрогнул и с ужасом уставился на лекаря.

— Вы меня знаете?

— Да, я помню вас, герцог, — мэтр Родригес снова поклонился. — Я перевязывал вашу руку, когда вы служили в этом доме оруженосцем. Кажется, вас тогда укусила крыса. Врачи могут забывать лица, но хорошо помнят раны, которые лечили. У вас остался шрам.

Герцог Окделл заметно побледнел и посмотрел на Алву, ища поддержки.

— Нино, видишь ли, мы пока хотели бы сохранить личность герцога в тайне, — произнёс Рокэ.

— Разумеется. Врачебная тайна так же нерушима, как и тайна исповеди.

— Звучит не слишком обнадеживающе, — рассмеялся Алва. — Но выбора у нас, похоже, нет.

— Дор Рикардо, что же с вами произошло? — обратился мэтр Родригес к Ричарду.

Дик замялся. Вот как сказать «доктор, я упал с каштана» и не выглядеть при этом смешно? А всё из-за того, что они с Рокэ немного повздорили. Вчера вечером Рокэ собирался готовить и обнаружил, что их кладовая пуста. И позволил себе заметить, что от таких управляющих толку ещё меньше, чем от оруженосцев. Как же Дик тогда разозлился! Не стоило, конечно, так реагировать, ведь он прекрасно знал колкий характер своего эра, да теперь уж поздно сожалеть. Но Ричард обиделся. Сильно. «Раз я вам не нужен, монсеньор, — бросил он в запале, — тогда сами и занимайтесь закупками в своём доме». И хлопнул дверью. Той самой, дубовой. Ух, как она хлопнула! Даже такого, как его эр, должно было пронять. В результате они остались без ужина. А сегодня, выйдя на тренировку в прескверном настроении, они нашли под каштаном… каштаны. Рокэ хитро улыбнулся и спросил, не водится ли в хозяйстве у его управляющего ведро. Ведро у Ричарда нашлось. Проблема была в том, что в городе, который некогда назывался Кабитэла, каштаны только начали падать. Рокэ предложил Дикону забраться на дерево и слегка им помочь. Каштанов они набрали немало. Вот не стоило так увлекаться — жадность ещё никого до добра не доводила, да только они с Рокэ были голодные. В пылу перетряхивания каштана Дик поскользнулся и упал. Как очутился в своей комнате, он не помнил, наверное, сильно ударился головой и временно потерял сознание. Затылок ломило невыносимо, а левая лодыжка распухла и смахивала на слоновью.

Пока Ричард рассказывал врачу о своих злоключениях, тщательно подбирая слова, Алва старательно отводил взгляд, пряча улыбку. Мэтр Родригес выслушал очень внимательно, не перебивая.

— Рокэ, — обратился он к Алве после тщательного обследования пострадавших частей тела. — Перелома нет, это хорошая новость, но меня беспокоит потеря сознания. Лучше будет, если дор Рикардо останется в постели на несколько дней. Прости, что я лезу не в своё дело, но тебе лучше нанять настоящего управляющего и слуг. Ричарду нужен уход.

Дик нахмурился и покраснел. Выходит, даже мэтр Родригес считает, что управляющий из него никудышный. Рокэ, заметив его реакцию, тихо рассмеялся.

— Ты прав, — согласился он с другом. — Может, у тебя есть кто-нибудь на примете?

Мэтр Родригес и Алва вышли из комнаты Ричарда, обсуждая подробности лечения и трудности найма управляющих.

— Рокэ, раз уж я здесь, позволь мне осмотреть тебя, — сказал Антонио, когда дверь за ними закрылась. — Ты давно не проходил осмотр.

Мэтр слегка покривил душой. Осмотров Алва не проходил никогда, если не получал серьёзных ранений, временно лишавших его возможности протестовать. Заводить этот разговор было бесполезно, но лекарь не терял надежды, что однажды Рокэ внемлет его доводам.

— Пожалуй, это не будет лишним, — вдруг отозвался Алва.

Антонио ожидал чего угодно, только не такой быстрой капитуляции. Ничего хорошего это не предвещало. У Рокэ явно были проблемы.

— Тебя что-то беспокоит?

— Я надеялся, что мне ещё долго не понадобится твой врачебный талант, но, увы, жизнь распоряжается по-своему. Пройдем в мой кабинет и поговорим.

Алва предложил Нино кресло, покрытое чёрной блестящей шкурой, и налил ему шадди.

— Я заметил это около месяца назад. Временами я не в состоянии произносить слова. Приступы кратковременные и пока редкие, но тебе ведь ясно — скорее всего это только начало. Я также иногда беспричинно теряю равновесие. Дикон пока ничего не понял, и мне бы не хотелось его расстраивать. Мне кажется, он только-только вернулся к нормальной жизни.

Мэтр Родригес кивнул.

— Рокэ, мне нужно сделать анализы, чтобы точно знать причину таких симптомов, — Антонио оттянул его рукав и положил два пальца на пульс. — Ричарду всё равно придётся сказать. Он к тебе очень привязан, это только слепой не заметит. И он тебя не оставит, что бы ни случилось, ты же это понимаешь?

Алва нахмурился.

— Что бы он ни натворил в прошлом, он искупил свои грехи с лихвой. Я хотел бы дать ему хоть немного спокойной жизни. Пусть и не самой счастливой, — Рокэ невесело усмехнулся, — но хотя бы без ненависти и потрясений.

Антонио аккуратно надрезал вену скальпелем и взял немного крови.

— Мне как раз показалось, что он здесь счастлив, — улыбнулся лекарь. — Не стоит себя недооценивать. На сегодня я закончил. Вернусь, когда будут готовы результаты.

Ричард сидел, откинувшись на подушки, и потирал ушибленный затылок, когда Алва вошёл в его комнату с блюдом аппетитно пахнущих жареных каштанов и уселся на край кровати. Дик поднял на него глаза, посмотрел на каштаны и почувствовал, как ком подступает к горлу. Он — убийца и предатель — всего этого не достоин. Неужели Ворон даёт ему ещё один шанс? Только бы не расплакаться. Он подполз ближе и уткнулся Алве в плечо.

— Рокэ, прости, я был плохим управляющим, чудовищным оруженосцем, омерзительным человеком. Пожалуйста, прости. За яд, за кинжал, за предательство, за все те ужасные вещи, что я творил. Я так сожалею…

Слёзы всё-таки предательски потекли. Алва отставил блюдо и притянул Ричарда к себе за плечи.

— Брось. Если тебе нужно моё прощение, то я давно простил тебя. Всё в прошлом, забудем об этом, — Рокэ ласково растрепал его волосы. — Всё хорошо. Давай лучше есть каштаны. Я голодный, как сорок тысяч закатных тварей.

Дик почувствовал, как каменная плита, так долго давившая ему на грудь, дала трещину и начала тихо осыпаться. Рокэ его принял, снова, несмотря ни на что.

— Мне кажется, этого недостаточно. Я чувствую, что должен для тебя хоть что-то сделать, чтобы заслужить прощение.

— Ты уже сделал, Дикон.

— Что?

— Вернулся домой.

Через несколько дней в особняке на улице Мимоз появился новый управляющий-кэналлиец, а затем и штат слуг. Дом ожил, наполнился звуками и вкусными запахами. Дик вышел на балкон и увидел во дворе отъезжающего Алву, гарцевавшего на новом сером линарце. Заметив Ричарда, тот засмеялся, поднял коня на дыбы и помахал рукой.

— Юноша, постарайтесь не свернуть себе шею, по крайней мере, пока я не вернусь.

— Слушаю эра! — Ричард шутливо приложил руку к сердцу и сделал церемониальный поклон.

========== Глава 6. Дуэль ==========

Комментарий к Глава 6. Дуэль

Пожалуйста, будьте осторожны! В этой главе — стекло и смерть основных персонажей.

Кто научился умирать, тот разучился быть рабом.

Мишель де Монтень

Мэтр Родригес добавил в колбу с кровью каплю раствора собственного изобретения, взболтал и посмотрел на просвет, как иные поступают с бокалом вина. Затем он проделал то же самое со второй колбой. Скрупулёзно внеся результаты в журнал, он отложил перо и задумался. Он находил, что иногда его работа в чём-то схожа с работой философов. Найти точные, правильные слова, доступно и отчётливо донести истину, безжалостно принести в жертву чувства во славу чистого созерцания. Не этим ли даром владели великие мыслители Древней Гальтары? Антонио вздохнул и, не испытывая ни капли вдохновения для упражнения в подобных талантах, отправился в особняк на улице Мимоз.

Он нёс с собой смертный приговор для Рокэ, герцога Алвы, бывшего Первого маршала Талига. Тот сорт приговора, который не в состоянии отменить ни один судья.

Как сказать человеку о том, что его жизнь подошла к концу? Антонио был на войне, повидал множество ран и смертей на своём веку. Красивой смерти не бывает. Смерть всегда уродлива и жестока. Но ни один меч, ни одна пуля не сравнятся в жестокости с простой фразой, сказанной врачом и начинающейся словами «вам осталось». Ибо она убивает надежду. Человек умирает уже в ту самую минуту, когда её слышит, потому что жить без надежды невозможно. Дальше только агония.

Мэтра Родригеса встретил новый слуга и сразу провёл его в покои Алвы. Поднимаясь по лестнице, Антонио услышал приглушённый смех и гитарные аккорды. Рокэ и Ричард пили вино и о чём-то непринужденно разговаривали.

«У них всё хорошо, — подумал Антонио. — У них обоих сейчас всё хорошо». Как бы ему хотелось малодушно отсюда уйти и никогда не произносить то, что собирался сказать. Но отступить нельзя. Он должен сделать то, зачем пришел. Рокэ имеет право знать.

— Как вы себя чувствуете, дор Рикардо? — осведомился Антонио после приветствий.

— Прекрасно, — с радостью откликнулся Ричард. — Спасибо вам, господин Родригес. И прошу вас, садитесь.

Антонио сел в предложенное кресло.

— Представляете, мэтр Родригес, — весело продолжал Ричард, — Рокэ… то есть монсеньор смеялся над моим падением с каштана, а сегодня сам упал посреди комнаты. Как вам такое? Я сказал ему, что мне ещё ох как далеко до Великого Учителя, который умудряется падать даже на ровном месте. Вам не кажется, что в этом проявилась высшая справедливость?

Значит, Рокэ ничего ему так и не сказал. Антонио с беспокойством взглянул на Алву, но тот улыбался Ричарду как ни в чём ни бывало.

— Что ж, я вас оставлю, — Ричард встал и направился к выходу, но Алва его остановил.

— Дикон, подожди. Останься. Лучше тебе это тоже услышать.

Ричард взглянул с удивлением, но спорить не стал и послушно вернулся обратно в своё кресло.

«Вот и всё. Твой выход, мэтр. Делай, что должно», — подумал про себя Родригес.

— Рокэ, все тесты однозначно показали наличие опухоли в мозгу. Это рак. Мне очень жаль.

Мэтр Родригес хорошо знал своё дело. Говорить надо прямо и чётко, доступно, безо всяких иносказаний, только правду, какой бы горькой она не была. Никаких личных эмоций или интерпретаций. Только факты. А потом ждать. Антонио по опыту знал, что пациенту обычно требуется время, чтобы осознать эти слова. Некоторые справляются быстро, некоторые не могут осознать новость несколько дней, а то и недель. Нужно ждать, пока пациент не будет готов и сам не станет задавать вопросы. И мэтр Родригес ждал.

Алва побледнел и напрягся. Очевидно, он всё сразу понял. Времени на осознание ему потребовалось на редкость немного. Значит, он уже был готов к такому исходу.

— Выходит, все эти симптомы?.. — начал он.

— Скорее всего, из-за кровоизлияний от опухоли.

Ричард смотрел растерянно.

«Мальчик пока ничего не понял», — отметил про себя Родригес.

— Вот видишь, Рокэ, — возмущенно воскликнул Ричард, — я же тебе говорил, что нельзя так много пить! И Хулита предупреждала.

Рокэ с непроницаемым лицом молчал.

— Мэтр Родригес, — обратился Ричард к врачу, — я обещаю, что прослежу за лечением Рокэ. Что нужно делать?

— Боюсь, дор Рикардо, что ничего.

— Так оно пройдёт само?

— Не пройдёт. Лечения нет. Я сожалею.

Ричард посмотрел на лекаря расширившимися от ужаса глазами.

— Не может быть… Этого не может быть… Мэтр Родригес, — вдруг произнёс он с угрозой, — вы должны… вы обязаны вылечить Рокэ. Вы же врач. Это ваш долг!

Антонио и Рокэ молчали. Ричард беспомощно переводил взгляд с одного на другого, потом резко вскочил и стал лихорадочно ходить по комнате.

— Рокэ, мы не можем сидеть сложа руки. Мы должны что-то сделать. Есть и другие врачи. Мы поедем в Бакрию к Премудрой Гарре. Мы поедем в Гальтару…

Ричарда трясло.

— Тише, Дикон, успокойся, всё хорошо, — тёплые руки Рокэ обхватили Ричарда со спины. Он развернулся, спрятал лицо у Алвы на плече и разрыдался.

— Нино, сколько мне… — Рокэ перевёл взгляд на подрагивающую макушку Ричарда, — …нам осталось?

— Четыре месяца. В лучшем случае — шесть.

— Как это будет?

— На этот вопрос у меня нет точного ответа. Может быть по-разному. Чаще всего сильные головные боли, потеря памяти, изменение личности, иногда потеря зрения и судороги. Если… когда боль будет слишком сильной, я дам тебе сакотту.

— Я понял. Спасибо.

Ричард лежал в темноте с открытыми глазами. Ему казалось, что его ударили под дых, и он до сих пор беспомощно открывает рот и никак не может вздохнуть. Не было ни мыслей, ни слёз. Только одна всепоглощающая боль. Алва тихо вошёл в его комнату и сел рядом в кресло. Ричард не видел его в темноте, только чувствовал присутствие. Они оба долго молчали.

— Дикон, — наконец тихо произнёс Алва, — помнишь, ты вызвал меня на дуэль? Я хотел бы принять вызов.

— Что? Нет! Ни за что!

— Любая жизнь когда-то заканчивается, Дик. У нас ещё есть время. Несколько месяцев — это не так мало. Ты поможешь мне, когда придёт время?

— Рокэ… Ты серьёзно? Ты имеешь в виду линию?

— Да.

— Только если ты поможешь мне.

— Дик, не глупи. У тебя вся жизнь впереди.

— Ты же знаешь, что это не так. Я всё равно уйду вслед за тобой. Даже ты не сможешь мне помешать.

Рокэ молчал. Ричард уже решил, что ответа не будет, но Алва, наконец, тихо прошептал.

— Ты сказал, я услышал.

Два месяца спустя после Зимнего Излома всю Олларию трясло от возмущения. Его Величество Карл Оллар издал новый указ о запрете дуэлей на всей территории Талига. За нарушение указа преступников ждала Багерлее. За дуэль на линии — Занха. Поговаривали, что причиной тому стала трагическая история, произошедшая недавно в Нохе. Двое дворян дрались на линии без секундантов и нанесли друг другу смертельные раны. Оба погибли на месте. Некоторые даже утверждали, что одним из дуэлянтов был бывший Первый маршал Талига, великолепный Рокэ Алва, а сама дуэль вспыхнула из-за неизвестной дамы, которая попалась в сети коварного маршала. Женская часть населения тем не менее сочувствовала почему-то именно маршалу, а мужская восхищалась отвагой его противника, бесстрашно бросившего вызов лучшему фехтовальщику во всех Золотых Землях. Кем был этот загадочный противник, никто не знал, но шептались, что сам Леворукий. Впрочем, вы же знаете, что досужим сплетникам верить нельзя.

***

Ричард и Рокэ стояли на берегу реки. Высокая густая трава доходила им практически до колен. Оба были одеты в чёрные, слегка запылённые походные костюмы.

— Где мы, Рокэ?

— Не знаю. Похоже на Рассанну, как считаешь?

— Рокэ, смотри! Это же Сона и Моро! — Ричард со всех ног бросился к двум морискам, мирно щипавшим траву, и повис на шее у своей любимицы. Когда он от неё оторвался, Рокэ уже был в седле.

— Куда мы теперь? — спросил Ричард.

Рокэ посмотрел на запад. Раскалённое небо стремительно темнело, а на горизонте разгорался алый закат. Посреди плоской равнины вдруг из ниоткуда возникла чёрная башня с мощными стенами и опоясывающими верхнюю площадку зубцами, на которых, казалось, покоился кроваво-красный солнечный шар.

— Как насчёт того, чтобы взять приступом закатную башню? — в глазах Алвы зажёгся огонёк азарта. Маршал, в конце концов, всегда остаётся маршалом. Ричард, одобрительно кивнув, широко улыбнулся и вскочил в седло.

Несколько мгновений спустя двое путников уже спешили в Закат.

Комментарий к Глава 6. Дуэль

1) В Лабиринте Рокэ и Ричард становятся проводниками друг друга, только не воображаемыми, а реальными (в отличие от канона). Дальнейший путь они пройдут вместе.

2) Мэтр Родригес диагностирует рак по анализу крови. В современном мире такие тесты действительно существуют для некоторых видов рака, но не для рака мозга. Методика, применяемая мэтром Родригесом, — выдумка.

3) Описание объявления врачом неизлечимого диагноза в некоторой степени романизировано. Единой «правильной» стратегии, как сказать о конце жизни, не существует. В разных странах подходы существенно разняться. Если аналогом Олларии рассматривать Францию, современный французский врач, скорее всего, сделал бы это поэтапно, за несколько консультаций, учитывая при этом психологическое и физическое состояние пациента.

4) Отношение героев (в особенности Рокэ) к смерти вдохновлены размышлениями философов-стоиков — Эпиктета и Марка Аврелия.

5) Последнее — самое важное. Автор благодарит всех читателей, а также выражает искреннюю признательность Росице, редактору текста, и Ямирине.