Исчезновение "Летучей рыбы" (СИ) [Марина Антоновна Тишанская] (fb2) читать постранично

  Вопрос, что делать с командой "Метеора", поставил МАК в тупик.

  С одной стороны, экипаж корабля проявил беспримерное мужество и стойкость при выполнении спасательной операции. Герои, вне всякого сомнения, достойны награды.

  С другой стороны, имело место нарушение приказа и летной дисциплины.

  А с третьей - кого спасали-то?

  ***

  Корабли, прибывающие на Луну, регистрировались и учитывались очень строго. Еще при подлете следовало сообщить о своем приближении, траектории, месте назначения и т.д., и т.п. Сообщение о прибытии автоматически регистрировалось в информационной базе орбитальной станции, станция подтверждала получение рапорта, и корабль мог следовать дальше. После этого требовалось информировать о своем прибытии базу на Луне. Те суда, для которых Луна не была конечным пунктом назначения, следовали дальше или приземлялись в транзитной зоне, в секторе, назначаемом автодиспетчером. Тех, кто собирался остаться на спутнике больше, чем на сутки, полагалось регистрировать дополнительно.

  ***

   Андрей Никитич любил чай. Он пил его во всякую свободную минуту и не терпел, чтобы ему мешали. Служба на окололунной станции приучила его к одиночеству. Когда целый день следишь за показаниями приборов, в полной тишине звучат лишь сигналы оповещения о прибытии или старте, когда не с кем словом перекинуться, просто необходимо иметь увлечение. У Андрея Никитича питье чая превращалось в чайную церемонию. Не японскую или китайскую, в его собственную. Он запирал дверь в дежурку, чтобы случайный посетитель не нарушил священный ритуал. Впрочем, за все годы службы ни один посетитель в дежурке не появлялся, так что затворничество было лишь символом, который позволял Андрею Никитичу чувствовать себя защищенным от постороннего вторжения.

  Сначала маленький столик, специально выписанный для этого с базы, раскладывался и устанавливался в центре дежурки. Столик накрывался белой скатертью, вышитой алыми розами и лиловыми ирисами еще прабабушкой Андрея Никитича. Скатерть провалялась в сундуке не один десяток лет и местами пожелтела, но в глазах Андрея Никитича это было не недостатком, а, скорее, достоинством. Сверху на скатерть укладывалась кружевная салфетка из обычного пластиката, призванная защитить семейную реликвию от возможных пятен. Затем на столике появлялись банки с вареньем трех сортов и медом. Мед Андрей Никитич предпочитал липовый. Чайная пара из настоящего фарфора, тонкая и почти прозрачная, дополнялась серебряной чайной ложечкой. Затем на столе появлялись кусковой сахар и печенье, синтезированное по собственному рецепту Андрея Никитича.

  После этого наступало время чая. Чайный лист, как не странно, был самый обычный. Большой запас разных сортов время от времени привозили на Луну пилоты, знавшие об увлечении диспетчера. Выбор сорта для конкретного чаепития занимал минут двадцать и диктовался неведомыми струнами в душе Андрея Никитича. Согрев простой белый фаянсовый чайник, Андрей Никитич засыпал в него заварку - греться, и при этом сетовал, что достать настоящий фарфор подстать чайной паре пока не удалось.

  Во время подготовки к чаепитию Андрей Никитич приборы из поля зрения не выпускал. Не то, чтобы он следил за шкалами и датчиками, но его натренированный глаз заметил бы любое отклонение. А уши фиксировали каждый сигнал, сопровождавший передвижения космических кораблей. И то сказать, все делала автоматика. Андрей Никитич лишь наблюдал за происходящим, чтобы вмешаться в экстренной ситуации. Правда, он должен был учитывать корабли, следующие на Луну. Те суда, что оставались на спутнике для ремонта, выгрузки, передачи научного материала в лунные хранилища, кроме обычной автоматической регистрации должны были фиксироваться в электронном журнале. Делалось это потому, что количество кораблей на Луне строго ограничивалось распоряжением МАК. И для контроля за выполнением этого распоряжения Андрей Никитич при прибытии такого корабля нажимал кнопку регистрации.

  ***

  Антосевич ждал "Летучую рыбу", как манну небесную. У него горела диссертация. Объявив духовную эволюцию естественным законом развития гуманоидных цивилизаций, он мог подтвердить свою теорию, только сославшись на результаты раскопок на Феофионе. Земные цивилизации принадлежали к одному корню, имели сходные биологические и даже исторические пути развития. А феофионцы представляли собой совершенно иную расу, и развитие взглядов этой расы на ценность человеческой жизни, на цели и пути развития цивилизации единственно могли помочь Антосевичу доказать свою правоту.

  Через месяц диссертация