Золотая Орхидея (СИ) [Майя Трефилова] (fb2) читать постранично

Золотая Орхидея

Пролог

На холодных камнях лицом вверх лежал феникс по имени Коуршан. У него больше не было сил согреться. Снежинки касались его бесчисленных ран и окрашивались алым. Остывало горячее дыхание. Мерк дневной свет.

Коуршан не знал, как высоко забрался в горы, сколько дней или даже недель блуждал. Границы времени давно стёрлись. Где-то внизу раскинулись рощи благородных деревьев, но Коуршан не помнил живой природы. Только чёрное, ядовитое пламя, пожравшее его город. Только обугленные руины. Тысячи жителей долины сгинули в проклятом огне.

Долго Коуршану казалось, что его преследуют красноглазые чудовища, сотканные из теней. Он падал от изнеможения, засыпал, потом вскакивал и бежал вновь. Обувь он давно истоптал, дорогую одежду — разорвал в лоскуты. Здесь, среди голых серых скал, наконец-то смолкли голоса в голове. Мёртвая тишина окутала мир. Саваном милосердное небо накрывало изувеченное тело Коуршана. Он закрыл глаза.

В полудрёме он видел счастливые лица вечно юных сородичей. Коуршана зазывали присоединиться к огненной пляске. Фениксы не боялись пламени, более того, имели над ним власть. Так было… К Коуршану подошел высокий феникс, чей облик смазывался, как отражение в мутной воде. Только никакая пелена не могла скрыть жуткий взгляд, в котором читалось неестественное торжество. Самые отвратительные глаза! Высокий феникс махнул рукой, и огонь почернел. Танцующие скрючились, с диким воплем падали на землю, пытаясь потушить себя. «Адзуна!» — закричал Коуршан, и темнота поглотила все образы.

Снегопад прекратился. Ледяное дыхание гор сменилось теплым ветерком, принесшим ароматы неизвестных цветов. Послышался звон колокольчиков, далекий и неземной. Всё вокруг преобразилось до неузнаваемости. Небо стало ясно-голубым, а вместо голой стылой земли под Коуршаном раскинулся луг. Мягкая сочно-зелёная трава стелилась ковром до края плато. Прямо под ладонями распускались цветы. Коуршан резко убрал руки и потёр глаза. Очередное наваждение? Или же он умер и очутился в Абероне — городе Духов.

Шмель сел на руку. Коуршан чуть дрогнул, но не стал прогонять насекомое, только осторожно коснулся его пальцем. Настоящий мягкий шмель. Настоящий и мир кругом, наполненный живыми звуками. Тепло солнца проникло в сердце Коуршана, ослабив оковы страха и печали.

В центре луга было озерцо, посреди которого возвышался белый соляной столб. Солнечный свет отражался в воде, из-за чего столб казался утопленным в золоте. Коуршан подошел к озерцу и замер. Обвив столб, к небу тянулась Орхидея с нежнейшими, почти прозрачными золотыми цветами, окутанными мягким светом. Коуршан не помнил, видел ли что-то настолько прекрасное за всю долгую жизнь. Над Орхидеей кружились чудесные бабочки, но не садились на лепестки, словно считали себя недостойными прикоснуться к божественной красоте. Цветы не принадлежали этому миру, но отчего-то явились в нём.

Лиана уходила в глубину, к незримому основанию соляного столба. Склонившись над водой, Коуршан увидел свое отражение над бездной. Белоснежное лицо в царапинах и ссадинах. Под глазами лежали глубокие тени. У висков запеклась кровь. Длинные спутанные волосы коснулись воды, и едва видимый алый след потянулся по зеркальной глади. Коуршан зачерпнул ладонью воды и умылся. Вместо влаги будто солнечный свет коснулся его кожи, и ноющая боль прошла.

Коуршан зачерпнул второй раз и, взвесив воду в ладони, выпил, не почувствовав ни влаги, ни соли. Это был глоток энергии, которая разлилась по телу, проникла в каждую клетку и напитала её. В тот же миг все раны затянулись.

Долго Коуршан разглядывал и ощупывал себя. Чувствам не верил, но каждую секунду убеждался, что не обманывается. Голова пошла кругом, а весь мир переворачивался. Источник не просто излечил тело, но и вернул желание жить. Коуршан понял, что неспроста чудо явилось ему, и всем сердцем возжелал разгадать эту тайну.

Вдруг цветы Орхидеи пожухли, стебли иссохли. Страх потерять прекрасный цветок превзошел страх перед водяной бездной, и Коуршан попытался ухватить своё сокровище. Возненавидел себя за то, что собственноручно погубил драгоценное творение, по глупости и малодушию истратил божественную благодать. Неподвижно сидел на берегу озерца и едва касался гибкой лианы вытянутой рукой, надеясь оживить Орхидею магической силой. Прошел день, затем второй. С водой озера смешались слёзы Коуршана. «Неужели, — обратился он к небесам, — неужели Орхидея здесь, только чтобы исцелить раны самого недостойного из фениксов? Невозможно… Неру, Творец, дай ей зацвести вновь, дай принести большее благо…»

Силы Коуршана иссякли, и, чтобы не упасть в бездонный колодец, он отпустил Орхидею.

То ли мольбы подействовали, то ли корни напитались слезами, но лиана позеленела и ожила. Коуршан слабо улыбнулся. Всю силу и волю он собрал в одно желание: укрыть Орхидею, защитить ради высшей цели.