Под ангельскими ликами [Василий Иванович Дидусь] (pdf) читать онлайн

влсимий дидуеь
ПОД
АНГЕЛЬ­

СКИМИ
ЛИКАМИ
повеете»

. ДНЕПРОПЕТРОВСКОЕ
КНИЖНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
196»

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Что будет, если кто-то крикнет: «Товарищи! Вот идут бандиты!»
Ответить на такой вопрос нетрудно, бандиты немедленно будут
остановлены и схвачены. А вот если кто-то скажет, что идут сек­
танты, на это многие у нас не обратят внимания. Подумаешь, дело
великое, богомольцы идут...
Примерно так и рассуждал поначалу один ид героев повести,
Николаев:
«...Молятся люди, вроде не мешают. Без них дел по горло!.. —
сплюнул он и придавил в пепельнице окурок».
Да, верно, дел у нас в жизни по горло, и об этом хорошо пом­
нят «братья во Христе». Там, где царит равнодушие обществен­
ности, где проходят в спешке дел мимо человеческого горя или
несчастья, появляются с «участием» на лицах «сердобольные бого­
мольцы». Ласковое слово найдут, денежную поддержку окажут и...
новый член религиозной общины готов.
Повесть «Под ангельскими ликами» создана на фактическом
материале о сектантах-пятидесятниках. Это повесть о борьбе за
человека, о работе органов госбезопасности, о ненависти к изуверам
и предателям, о преступлениях и убийстве, об искалеченной любви.
Превосходное знание быта и законов изуверской секты помогло
автору в художественной форме раскрыть всю гнусность и продаж­
ность «братьев» и «сестер» по вере, «пророчиц», и пресвитеров,
связанных с иностранной разведкой и отравляющих жизнь и со­
знание доверчивых людей, клюнувших на мнимую доброту
«братьев во Христе».
Книга поможет читателю разобраться в подлинной сущности
далеко не безобидных «богомольцев-сектантов», напомнит еще раз
старое и мудрое правило: «Люди, будьте бдительны!».

НЕЖДАННЫЙ
СТРАННИК
Небо по ночам над Елизаветовкой теперь холодное,
чистое, со множеством звезд. Осень пришла. И оттого, что
небо чистое, кажется, будто звезды перемещаются в нем,
шевелятся — так их много. Иногда в их золотой рой яркой
точкой врезается быстро проносящийся спутник.
А в Елизаветовке грустно. Село и без того тихое,
глухое — сто километров только до Днепра, а до города
еще больше, и ни железной дороги, ни хорошего шоссе,
совсем от жизни оторваны, — а тут эта осенняя тишина...
Гнетет, давит она на сердце. Особенно гнетет по ночам.
Вот и сегодня. Застыло все во дворах, даже собаки не
лают. А Феня пришла в дом брата по вере, стоит на
коленях, молится. И, молясь, совершает грех. В мыслях
все недозволенное, суетное, мирское. В потайном местечке^
подле самого сердца, спрятала она письмо от Романа.
5

«Люблю», — писал Роман. Это радовало и пугало
Феню. Лицо ее то оживлялось, то снова принимало скорб­
ное выражение, это уж оттого, какие приходили к ней
мысли. Только вспыхнет искра надежды и тут же угаснет.
Благословит ли господь любовь к неверующему? Не­
угодна ведь богу такая любовь.
— Господи, укажи путь справедливый, как быть мне?—
просила она с мольбой в голосе.
Читая молитвы, Феня думала о Романе. Все, что дела­
лось вокруг, ей безразлично. На коленях Феня, молится...
А моление в тесной комнатушке, заполненной до отказа
верующими, в самом разгаре. Молящиеся кричали, тяжело
вздыхали, дико завывали и стенали неистово. Силясь
перекричать друг друга «иноязыками», взывали к богу.
— Рене готн файн зон!.. — запальчиво выкрикивал
хозяин дома Серафим Варнаевич Аминев. При этом он
стремительно выбрасывал ввысь руки, тряс запрокинутой
назад головой и всем корпусом делал такие рывки, будто
хотел взлететь в небо.
— Мана тана уна кана!.. — орала трескучим голосом
пророчица Секлетия, вытягивая вздрагивающие оголенные
до локтя руки к потолку.
Впереди Фени что-то нелепое бормотала себе под нос
изнывавшая от жары тучная сестра Евдокия. Рядом с ней,
лениво подергиваясь, косноязычной скороговоркой издавал
какие-то несуразные звуки сухощавым брат Трофим.
Прочитав молитву, Феня долго стояла молча. Наконец,
стряхнув задумчивость, привычно вскинула руки врерх и,
выговаривая необычно громко бессмыслицу, с упоением
втянулась в шумную безалаберную тряску. Когда утомля­
лась, на минутку умолкала, говорила шепотом: «Снизойди
на меня, дух истины, прости прегрешения, возвести буду­
щее». И — снова думала о Романе. В душу закрадывалась
надежда...
6

А шум с каждой минутой усиливался, ускорялись дви­
жения. Уже смутно мелькал бугроватый потолок, участи­
лось дыхание и стало тяжелым, порывистым, по лицам
стекали струйки пота.
Вот-вот снизойдет дух господень. Им наполнится душа,
очистится плоть от грехов земных, на сердце станет легко
и радостно.
Немели руки, ныли колени, но все терпеливо ждали:
всяк по-своему старался сподобиться благодати божией.
И метались, тряслись на стенах истовые взлохмаченные
тени.
Близилось к полночи. Вдруг пророчица задрожала, за­
трепетала, будто не своим голосом крикнула: «Дух!» И, как
сраженная, грохнулась на пол.
— Дух! Дух! — повторяли и падали вслед за ней
мужчины и жентцины. С рыданиями и воплями, продолжая
бессмысленные бормотанья, задыхаясь, они корчились на
полу.
— Слышу дух в себе! Вижу!..— с пеной у рта кричала
Секлетия.
Неожиданно она вывернулась, как вьюн, вскочила на
ноги. Шатаясь, мутными глазами зашарила по кругу.
Увидев брата Трофима, подошла к нему, ткнув указатель­
ным пальцем, изрекла:
— От господа говорю. Вижу тебя, брат, опутанного
тонкой железной сетью. Ту сеть туго-натуго стягивает не­
чистый. Он совращает заблудшую душу твою на бого­
хульство и прочие еретические дела. Погибнешь! Кайся^
Кайся, взываю! — вскричала она и затряслась, как в
лихорадке.
— Кайся, блудник! Кайся! — грозно подхватили в
один голос карликовый горбун брат Панфил и долговязый,
обезображенный оспой проповедник Онуфрий.
Встал на колени Трофим, поморгал отупело глазами.
7

— Каюсь, братья и сестры, видит бог, каюсь!—жалобно
взмолился он слабым ломким голосом и склонил виновато
голову до самой земли. А уходила пророчица, метнул на
нее взгляд враждебный.
— Откровение с богом... Дух открывает пророчице
грехи... Отведи от меня, господи! — тихонько говорила
Феня, прильнув лбом к холодной земле.
И ей начало казаться, что за спиной стоит пророчица.
Приподнялась Феня и замерла: тень длинной костлявой
фигуры Секлетии маячила' на стене. Вздрогнула девушка,
заслышав холодящий сердце голос, трепетно подернула
ровными плечами.
— И тебе, сестра, от бога вещаю, — обращаясь к ней,
продолжала пророчица. — Диавол через кого-то внушает
душе твоей погубительную мысль свою, тому таишь ты в
себе противное вере. Господь призывает к усердию. Не
послушаешься, не обретешь утешения ни в земной жизни,
ни спасения в житии загробном. Держи веру в уме!
Растерялась, испугалась Феня, слушала с поникшей
головой.
А отошла Секлетия, легла Феня на пол, забылась.
Ничего больше не видела она, не слушала, не хотела видеть
н слышать.
Секлетия возле брата Панфила кружит. Две длани с
тонкими длинными пальцами положила горбуну на спутан­
ные седеющие волосы. Придавая голосу торжественность,
рекла:
— Вокруг тебя, брат Панфил, венки вижу из благо­
ухающих цветов!
Лицо Секлетии тронула блаженная улыбка, прошла она
К брату следующему:
— Вокруг тебя, брат Аристарх, благодать божия бла*
годенствует!
я
— Печать дара духа святого на тебе, сестра!..
8

Безумолку возглашает пророчица. Принуждает одних:
к покаянию, иных наделяет «божиим даром».
А братья и сестры лежали в беспорядочной свалке на.
полу, кто ничком, кто лицом кверху, устремив испуганные*
блуждающие глаза в потолок; непрерывные вздохи:
слышны, дикие завывания, рыдания и болезненные стоны.
Но вот шум начал стихать. В наступившем, казалось,.,
успокоении прозвучал усталый, охрипший голос Аминева:
— Скажи, пророчица, что еще видишь ты?
Болезненно морщась, Секлетия жадно глотнула воз­
духу, пожевала посиневшими губами и, закатив воспален­
ные глаза куда-то под лоб, протяжно-монотонно молвила:
— И вижу еще кресты я, покрытые кровью... А возлекрестов тех — люди с поникшими головами... На лицах:
смятение, страх у людей, и не могут они ни стоять, ни
двигаться от истощения... И слышу голос с неба: «То не
есть кара моя, то вам муки через неразумный правителиземные!»
В строгом молчании постояла пророчица, выдержала.паузу. Тяжко вздохнула вдруг, словно простонала, заклю­
чила зловещим полушепотом:
(
— Глад и мор в предзнаменовании том для людства и-,
скоты I
Моление подходило к концу. Благодарственный гимнл
спели тягуче, вяло, осипшими, расслабленными голосами*.
Феня молча смотрела на верующих. Именно сегодня по­
чему-то, будто впервые, приметила измученные, мертвеннобледные лица с блуждающими глазами и с боязнью по­
думала: «Неужели и я такая?»
На этот раз, как никогда, захотелось поскорее уйти..
Феня держала зажатую в кулаке пятирублевку. Разрешил
Аминев — положила деньги на уголок стола и первая»
оставила дом. Ни радости, ни умиротворения не получила»
она здесь. Господь не благословил ее любовь. Камень наь
9

душе, безотрадную пустоту и боль во всем теле несла с
собой Феня.
Остальные уходили от Аминева, пошатываясь, мелкими
группками.
Взяв под руку сгорбленную хромую старушку, брат
Серафим вывел ее за калитку и подождал, пока уляжется
шум шагов. Стихло, он обошел вокруг дома. Как бы в
поисках чего-то внимательно осмотрел кусты смородины,
дважды обколесил небольшую сиреневую аллейку. С осо­
бой тщательностью, словно проверяя надежность, подер­
гал замок на сарае и возвратился в дом.
На столе беспорядочно разбросаны деньги. Сгреб их,
устало опустился на канапу и только тогда, не спеша, раз­
ложил купюры по достоинству. Пошевеливая изжелта-седыми усами, свисающими на сочные губы, пересчитал
подаяние.
— Скудная лепта, весьма скудная, — бормотал Се­
рафим.
На дворе по верхушкам деревьев разгуливал легкий,
порывистый ветерок. Покачивая ветви, он словно будил
лес шепотом листьев от тяжелой ночной дремы.
По дороге, пересекавшей лес и казавшейся ночью
узкой бесконечной тропой, к русскому селу Елизаветовке
медленно двигался путник. Временами он настороженно
прислушивался к шуму взбудораженной ветром листвы и
снова продолжал свой путь.
На подступах к селу мужчина остановился. Он при­
стально всматривался в ночную мглу. Перед его взором
на фоне синего безлунного неба вырисовывались очертания
темных крыш. Где-то далеко-далеко надрывно залаяли
собаки. Глубоким, безмятежным сном спало село. Только
в домике Аминева, стоявшем в стороне от села, вблизи
оврага, тускло мерцал желтоватый огонек.
Перемахнув через овраг, путник бесшумными шагами
10

подкрадывался к дому. Он был уже почти у дверей, загля­
нул в окно и вдруг, будто чего-то испугавшись, резко по­
вернулся и торопливо скрылся за сараем. Опираясь спиной
о неоштукатуренную кладку сарая, опасливо выглянул
из-за угла. Постоял так и смело пошел к двери. Тронул
щеколду, тихо постучал. Постучал именно тогда, когда
отяжелевшие веки Аминева начала склеивать сладкая
дрема.
Неожиданный звяк щеколды, стук вывели Аминева из
забытья. Отгоняя сон, он встряхнул большой взлохмачен­
ной головой с седыми прядями и, тяжело ступая, вышел
в сени.
— Кто? — спросил тихо.
— Странник божий. Пустите, Христа ради, — моляще,
нараспев отозвался густой хрипловатый бас.
Голос незнакомца напомнил Аминеву что-то далекое,
забытое и вместе с тем знакомое и тревожное. Его охва­
тили какие-то смутные, недобрые предчувствия. В нереши­
тельности он постоял немного, потом с силой рванул засов
и поспешно вбежал в комнату. Растопырив толстые ноги,
стоял на середине и нетерпеливо ждал.
Тотчас же у порога, словно привидение, появился пут­
ник. Как цыган, черный, коренастый, с окладистой, до
пояса, курчавой бородой, он на несколько мгновений за­
держался у входа, затем решительно переступил порог.
Сбросив на пол округлый вещевой мешок, шагнул к Ами­
неву ближе и только тогда, взглянув на него, испуганно
воскликнул:
— Ты? I. — отшатнулся.
Вскинув голову, странник впился глазами в скуластое,
упитанное лицо Аминева, глядевшего на него широко от­
крытыми, удивленными глазами. Молчаливо и томительно
скрещивались их взгляды. И когда они узнали друг друга,
растерянный б'рат Серафим отступил назад.
11

Лицо странника потемнело, зашевелились тяжелые скулы.
— Так вот где свела судьба! —прогремел он.— Пятна­
дцать лет ищу! Узнаешь?!.
Сдерживая волнение, Серафим глухо ответил:
— Не знаю вас, странник...
— Не узнаешь?!—вскричал пришлец. Верхняя губа
его искривилась в холодной усмешке. — Притворяешься,
Серафим! К чему кроешься?
— Впервые вижу, святой человек.
— Удивительно! Рано обеспамятовал. Славское по­
мнишь?.. Не я ли наставлял тебя на путь истинный! При­
смотрись-ка хорошенько. Совесть потерял, Серафим. Пудо­
вый грешок затмил и совесть, и честь, и разум. Боишься?
— Не богохульствуй, человек божий! — раздраженно
повысил голос Серафим.— Бог—судья всем человекам на
земле, не ты. Моя душа чиста и непорочна.
Странник разразился раскатистым смехом, жутко
прозвучавшим в эти секунды для Серафима.
•— Вор! Разбойник! Тебе ли говорить о чистоте души
своей?! — заорал он. Его полное, круглое лицо залилось
яркими гневными красками.
Серафим съежился. Легкая дрожь пробежала по его те­
лу. Он видел: не миновать крупной ссоры. Преодблев с
трудом робость, внезапно выпрямился, подался вперед, вы­
зывающе спросил:
— Что вам угодно от меня?
— Хочу знать, брат кассир, куда девал ты похищенные
деньги и ценности евангельской церкви. Понял?!—зарычал
гость разъяренно.
— Клевета. Опорочить послал диавол ко мне. Изыди
вон, исчадие ада! — злобно шипел Серафим. Правой муску­
листой рукой он повелительно указал на дверь.
— Ах, так?! — взревел бородач.— Я тебе покажу, нече­
стивец!
12

Он мигом сорвал с себя стеганку, отшвырнул в сторону,
из-за голенища кирзовых сапог выхватил нож. Мелкой,
кошачей поступью двинулся на Аминева. Выпуклая грудь
его от трудного дыхания высоко вздымалась.
— Убью как собаку! — прохрипел странник.
Вильнул было Серафим к печи, пытался схватить же­
лезную кочергу. Да странник разгадал маневр «брата»,
путь загородил.
Побледнел Серафим, стремительно отскочил в сторону.
Цепляясь растопыренными пальцами за скользкую стену,
отступил в угол, заметался там, как затравленный зверь,
ища чего-нибудь для защиты.
А странник подходил все ближе.
Убедился Серафим в безысходности своего положения.
На приближавшегося противника смотрел со страхом.
— Конец! Убьет!..— шептал он. И весь дрожал. Темная
пелена застилала глаза, казалось, из-под ног уходила зем­
ля, подламывались колени. Наконец, беспомощный и обес­
силенный нравственной мукой, повалился Серафим на пол.
— Пощади, Никон!—смятенно взмолился он, дробно
стуча зубами. —Видит всевышний, не виновен я! —Все
тише повторяя слово «пощади», пополз навстречу странни­
ку на коленях.
В замешательстве Никон остановился. Вот он, Серафим,
жалкий, беззащитный, покоренный ползает у его ног. Один
меткий удар ножом — и сведены счеты. А где деньги, зо­
лото? Сейчас это было для Никона главным.
— Ну, счастье твое,— сказал он и уверенно шагнул к
Серафиму. С размаху, что было силы, раз — другой ударил
его носком сапога в живот.
Вскрикнув отчаянно «ой!», Серафим прижимал к живо­
ту руки. Выпучив от боли глаза, судорожно хватал откры­
тым ртом воздух. Затем качнулся назад, вперед, свалился
у ног Никона без чувств.
13

...Тишина в комнате. Подложив под голову вещевой ме­
шок, лежит Никон на соломенном настиле. Сторожко при­
слушивается к завыванию ветра в трубе, к тихому, преры­
вистому дыханию Серафима. Время от времени слышно, как
стучит за окном по стеклу колышущаяся под ветром ветка
смородины. Совсем близко, почти возле ног зашуршала со­
ломой мышь. Притихла, опять зашуршала, притихла...
Случайно взгляд Никона останавливается на том месте,
где дрожит на потолке небольшой, светящийся кружок —
отблеск от горевшей на столе лампы: «Золото!» Кружочек
внушительно напоминал золото. Огнем загорелись глаза
Никона, участилось дыхание, с новой силой вскипела в нем
жгучая ненависть к Аминеву.
«О господи, господи! Серафимом, должно, наказал ты
меня за нечистый тот помысел, за деяния, коими душу мою
пленил в оное время диавол. Неужель не дошли до тебя го­
рячие мольбы мои?»
Прижавшись плотнее щекой к мешку, Никон усердно
нашептывал молитву. А перед глазами, подернутыми тума­
ном, как на зло, плясал, не давал покоя золотившийся кру­
жок на потолке. Он снова напоминал ему золото, а с ним,
как живая, вставала и давно забытая история. История бы­
ла проста...
Далеко от местности, где жил Никон, среди верующих
разнеслись слухи: появился на ниве божией святой стран­
ник, некий брат Мефодий. Ходит с котомкой за плечами,
от села к селу, от общины к общине, в знойную жару, в
дождь, в непогодь — несет в люди «слово божие».
Это было правдой. Мефодий приходил, совершал тор­
жественные моления, пел духовные песни из сектантского
сборника «Гусли», произносил страстные проповеди о за­
гробном бытии, читал библию. Новенькая была библия у
Мефодия, будто только что с печатного станка.
Кончал моления, окружали его верующие. Переходил*
14

библия из рук в руки. Перелистывали, любовались ею, рас­
спрашивали, где взял. Отвечал всем: можно купить.
Много нашлось желающих приобрести книгу священно­
го писания. Мефодий не отказывал никому, ибо желание
то богоугодным считал. Огрызком карандаша составлял
список внесших деньги, а взамен денег оставлял каждому
маленький клочок бумажки с фамилией и адресом почты
на «до востребования». Это чтобы не накликать на домаш­
ний адрес лукавого. Трудное нынче время пошло...
Кивали верующие, жалели святого странничка. Нелегко
нести в народ слово божие.
Нелегко. Отяжелела котомка от увязанных в пачки
денег. Сколько их было, Мефодий не считал, скитаясь по
селам. Подумывал о другом: не дай бог узнают злодеи, ог­
рабят еще, погубят.
И вдруг странник исчез, точно в воду канул, покинул
греховный мир.
Исчез Мефодий в Никоне, умер.
Обманутые верующие осаждали почту надуманного Ме­
фодием города телеграммами, письмами. Просили, умоляли,
требовали как можно скорее выслать библии или вернуть
деньги.
Не боялся Никон, что нападут на его след. За многие
сотни километров от указанного города, в селе Славском,
наставлял теперь он единоверцев, как жить следует по за­
конам божиим. День и ночь—видели все—молился Ни­
кон, подавая пример в вере. Молился рьяно и... втихомолку
искал черную биржу.
Так оказалось в руках Никона золото.
Серафиму, единственному другу задушевному, открылся
Никон, когда удирали в Германию. Открылся, что везет с
собой драгоценности.
Ехали вдвоем, на немецком грузовике. Как сейчас
помнит Никон, какая темная была и страшная ночь. По