Елизавета I [Кэролли Эриксон] (fb2) читать постранично

Кэролли Эриксон Елизавета I

Часть 1 Чудесное дитя

Глава 1

На поле собрался народ,

Шумят, поют — числа им нет.

О, радость в череде забот —

Ее высочество узреть!

Она в открытой колеснице

Прошествует по деревням,

И пестро вкруг нее толпится

Круг славных рыцарей и дам.

Солнце уже клонилось к закату, когда констебли и конногвардейцы с длинными пиками наперевес заняли свои места на пути следования королевской процессии. Одежды на них в честь столь знаменательного события были из шелка и бархата, но сегодня их роль не ограничивалась лишь участием в ритуале. За специально выставленной оградой уже теснилось множество любопытствующих, готовых в любой момент стать на пути кортежа. В толпе слышался ропот, лица выражали скорее недовольство, нежели радость, и, заслышав цокот копыт, свидетельствующий о приближении процессии, стражники грозно подобрались и еще крепче сжали древки пик.

В тот день, 1 мая 1533 года, Анне Болейн, жене короля Генриха VIII, предстояло проследовать через центральную часть Лондона в Вестминстер, где на следующий день на нее должны были возложить корону английской королевы. Маршрут был освящен многовековой традицией: от Тауэра королева в сопровождении свиты двинется по Грейс-стрит к собору Святого Павла и далее через Флит-стрит и Темпл-Бар проследует к Стрэнду. Предполагалось, что по дороге она будет то и дело останавливаться, приветствуя толпы людей, принарядившихся в ее честь. Дома и лавки на пути следования процессии были убраны гобеленами и шелковыми тканями, а из окон верхних этажей нетерпеливо выглядывали знатные дамы и господа, не удостоенные приглашения участвовать в королевском выезде.

Когда процессия начала втягиваться в узкие улочки, зрителям при виде королевских носилок надлежало становиться на колени, снимать шляпы и выкрикивать: «Боже, храни королеву!» Но нынче здравицы почти не звучали. Вместо этого раздавались какое-то шушуканье и смех, люди посматривали на процессию хмуро и недоброжелательно, а вслед кортежу, когда уже можно было не бояться, что тебя услышит стража, отпускали сквозь зубы ругательства и даже проклятия.

Женщины подталкивали друг дружку локтями и закатывали глаза, указывая на просторное платье королевы. Платье, несомненно, красивое, отороченное горностаевым мехом, оно было сшито по последней французской моде, но интерес зрительниц больше привлекал округлившийся живот Анны да золотушные пятна на лице, что, с их точки зрения, превращало вчерашнюю красавицу в настоящую уродину.

Дети вглядывались в ее руки, пытаясь обнаружить шестой палец, что, как уверяли родители, является верным знаком принадлежности к ведовскому племени. Ну а мужчины, кто с любопытством, кто с осуждением, тоже не сводили глаз с этой женщины, чьи безукоризненные черты притягивали к себе даже против воли: им не терпелось поближе разглядеть ту, о которой только и говорили в королевстве.

Анна плыла сквозь толпу с полной невозмутимостью, подлинно королевским достоинством и сознанием собственной силы. До перешептываний и насмешек ей было мало дела, а уж на оценивающие взгляды она вовсе не обращала внимания. Голову Анна несла высоко и горделиво — не столько, чтобы продемонстрировать жемчужное ожерелье, сколько по привычке, зная, что лебединая ее шея всегда производит неотразимое впечатление. Сегодня был ее день, и щеки Анны, овеваемые прохладным весенним ветерком, пылали от возбуждения. В последние недели лицо ее округлилось, сейчас, на шестом месяце беременности, тошнота уже не мучила ее по утрам, и чувствовала она себя как нельзя лучше. Откинувшись на шитые золотом подушки — при этом ее густые черные как вороново крыло волосы заструились вниз, достигая самой талии, — Анна упивалась прикованными к ней, к ее шелкам, к ее великолепным драгоценностям взглядами.

Что с того, что подданные глумятся над нею? Что с того, что обзывают ее блудницей, шлюхой, позором христианского мира? Она годами выдерживала всеобщую хулу. Но сегодня наступил миг отмщения. Сегодня вся знать королевства, и мужчины, и женщины, включая самых заклятых врагов, сопровождают Анну к месту ее коронации. Ну а завтра в ходе самой церемонии они будут прислуживать ей и, опустившись на колени, приносить клятву верности. Не было только ее высокомерного дядюшки, герцога Норфолка, впрочем, отсутствие его объяснить можно — он послан с дипломатической миссией во Францию. Правда, жена Норфолка наотрез отказалась участвовать в процессии, но зато его мачеха, престарелая вдовствующая герцогиня, следовала у всех на виду в своем экипаже непосредственно рядом с матерью Анны. Завтра ей будет предоставлена честь поддерживать шлейф платья королевы.

И все же, как ни сладок миг коронации, не в нем заключалось высшее торжество Анны. Ее дитя, дитя мужского пола, как уверенно предсказывали астрологи, — вот ее подлинный